Мужчина рассмеялся. Он очень напоминал злодеев, какие
бывают в опереттах и синематографе: набриолиненные
волосы, непроницаемо черный костюм, черная рубашка, жилет
и галстук, смоляные волосы и пронзительно голубые глаза.
Вернее, один глаз. Второй напоминал внутренности карманных часов:
вместо радужки — крошечные шестеренки,
а в центре — светящийся лиловый кристалл. Мадлен
заметила, что и одна рука у профессора тоже механическая,
та, что не в перчатке. Белая керамика фаланг
соседствовала со сталью суставов. Второй не видно было
под перчаткой.
— Нет-нет, льери Финли. Ничего такого. По мне сложно
догадаться, но я выращиваю розы. У меня лучший сад
в Нижнем Бёртли, не считая сада вашей бабушки. Льери
Финли умела вкладывать чувства в свои цветы. Моя коллекция
хороша и куда больше чем ее, но... безжизненна.
— Разве бывают розы безжизненны?
— Все бывает безжизненно, если в нем нет души. Знаете,
бывают, например, живые, но очень мертвые люди. А бывают
мертвые, но очень живые...
По телу Мадлен побежали мурашки.
— Я вас не очень понимаю.
— Это так...философия. Простите, что спрашиваю об этом
сейчас, но я хотел бы купить ваш сад.
— Сад?
— Да. Весь. Вместе с домом или отдельно от него.
Или все розы, если вам так будет угодно, без земли. Вы готовы
обсудить этот вопрос?
— Не сейчас...
— Я все понимаю, но я слышал, что сад
планируется уничтожить. Вырубать.
Мадлен опустила голову и с тоской произнесла:
— Об этом... лучше говорить с моим отчимом.
— Но наследница — вы. Впрочем, понимаю.
Я поспешил. Примите мои извинения. Вот моя карточка, если
вы передумаете, дайте знать. Я буду смиренно ждать вашего
решения. Сад вашей бабушки не должен быть уничтожен.
Я готов на любые условия и любые деньги..
В руку Мадлен лег абсолютно черный кусочек картона
с серебрянными орнаментами и текстом:
Профессор Генрих Файтен
Нижний Бёртли, особняк Ивы
Магические эксперименты, боевые артефакты, оружие
Домой они направились когда уже стемнело. Старый экипаж
покачивался, скрипел и на каждой кочке норовил
развалиться. В голове Мадлен все еще властвовала пустота. Она
не верила в происходящее и смотрела на все как
на сон. Вот-вот она проснется и бабушка жива.
Ей ведь было всего шестьдесят три года. Бабушка хотела
показать Мадлен столицу, а Мадлен хотела устроить пикник
у Белой скалы.