— Это так ужасно?
— Это катастрофично, потому что в земле остается все остальное.
По вине такого копателя человечество никогда может не узнать
истины. Окаменелые останки, украшающие музеи, по большей части
собраны из частей, найденных в разных частях света. Где-то
археологи нашли голову, где-то ноги и хвост. Сложили и вроде бы
похоже, а мы с вами потом видим в истории, например, палеорусалок.
Неумелые раскопки, это все равно что вырезать из страницы книги
иллюстрации. Красиво по отдельности, но смысл целого теряется.
— Я никогда бы и не подумала…
— Такие вот дела, — пожал он плечами и поднялся с дивана,
надевая рубашку. — Благодарю вас за помощь, Мадлен.
Мадлен… Как красиво звучало ее имя на его губах. Как музыка.
В ту ночь ее не мучали кошмары.
На другой день в назначенный час пришла хозяйка парфюмерного
магазина. Без малого полчаса она просто ходила по саду, восхищаясь
его красотой, подолгу останавливаясь у каждого куста и расхваливая
цветоводческий талант Магды Финли.
— Дорогая, — заявила она, когда эпитеты у нее кончились, — Вам
следует устраивать экскурсии и брать с людей деньги за вход.
Уверена, от желающих отбоя не будет. Красивее места в Нижнем Бёртли
нет. Это прекрасный цветочный парк в миниатюре.
Они выпили чай на террасе с видом на Ветряную арку, обсудили
вопрос украшения витрин, и, когда дошло до пирожных, принесенных
льерой Толбот, речь зашла и о вчерашнем преступлении.
— В газете о нем тоже писали, — сказала Элена. Они не смотря на
разницу в возрасте уже перешли на ты. — Хорошо хоть адрес не
указали. Людей бы отпугнул мой магазин, если бы они узнали что над
ним происходят убийства. Сейчас самый прибыльный сезон. Если
покупателей не будет, то к зиме мне придется побираться на улицах,
а о судьбе дочки и подумать страшно.
— У вас есть дочь?
— Да, а еще муж, канарейка и собака, — женщина невесело
рассмеялась. Взгляд ее карих глаз стал печален и устремился вдаль.
Мадлен решила что она смотрит на Ветряную арку, но кажется Элена
глядела за горизонт: туда, куда заглянуть можно лишь памятью. Ей
было лет тридцать пять или тридцать семь, но сейчас она выглядела
старше. — Дочка у меня учится в столице. Очень умная и прилежная
девочка. Я не могла отказать ей в исполнении ее мечты. Она с
детства мечтала стать артефактором. Родственники давят на меня
чтобы я ей подыскивала мужа, говорят что она позорит семью, пока
одна учится в чужом городе… Но я так не думаю. Семья позор
потерпит, а жить несчастной вечность лишь ради того чтобы
двоюродная тетушка думала о себе хорошо… слишком большая
жертва.