– Да ты кто такой?!
– с трудом вставил фразу в мой
монолог Сиплый и обернулся, как бы ища поддержки к своему
напарнику.
Это было ошибкой. Воспользовавшись моментом, я без затей ударил
его ботинком стараясь попасть по коленной чашечке. Судя по воплю
никак не ожидавшего от меня такой подлости бандита, это удалось.
Отпихнув охромевшего врага в сторону, тут же бросился в сторону
ворот и уже через несколько секунд мчался по улице со всей
возможной скоростью.
Второй налетчик попытался за мной гнаться, но не тут-то было.
Легкие Николая Семёнова, в отличие от моих в прошлой жизни, были в
прекрасном состоянии, ноги длинными и потому бежать получалось
ничуть не хуже, чем никому пока еще неизвестному Форресту
Гампу.
Быстро добравшись до оживленных улиц и почувствовав себя в
относительной безопасности, перешёл на шаг и попытался восстановить
дыхание. По крайней мере, вокруг были люди и при них меня резать не
станут…
– Куда так торопишься,
солдатик? – кокетливо окликнула
меня какая-то стрёмная женщина с сигаретой в крашеном кармином
рту.
– Тебе какое дело! – огрызнулся я.
– Грубиян! – уничижительно фыркнула проститутка и
отвернулась в поиске клиентов.
Оглядевшись, я вдруг понял, что нахожусь на том самом месте, где
в будущем будет площадь Победы, с одноименным кинотеатром, а
теперь... надо же какое совпадение! Синематограф! А люди,
толпившиеся вокруг, пришли на сеанс…
– Негодяй! – донесся до меня чей-то крик. – Подлец! Ты хочешь меня разорить?
Резко оглянувшись, я заметил хорошо одетого плотного господина,
ругавшегося с каким-то невзрачным длинноволосым юношей. По нелепому
выражению застывшему на его лице и неловким движением было понятно,
что молодой человек до того пьян, что едва стоит на ногах. В общем,
ничего не обычного, ели бы не одна деталь, а именно длинные и
артистичные пальцы выдававшего в нем служителя муз.
– Мерзавец! Алкоголик!
– продолжал костерить его
нэпман.
– В чем дело, гражданин?!
– как можно более строгим голосом
вмешался я.
– Что? – вздрогнул коммерсант и повернулся ко
мне.
Очевидно, мой полувоенный костюм и строгий голос ввели его в
заблуждение и он, решив, что перед ним представитель власти,
принялся оправдываться.
– Видите ли, – срывающимся голосом начал он, – этот человек мой тапёр!
– И что?
– Но он же пьян!
– Это не преступление!