– Восемь, – нервно сглотнул заведующий хозяйством и в очередной
раз утёр вспотевший лоб платком.
– Дорогой товарищ. Не поймите меня превратно, но не треснет ли у
вас лицо?
– У меня?! Неужели вы думаете, что я в этом деле один?
– Уверен, что нет, но разве ходатайство начальника милиции не
стоит хотя бы пяти лимонов?
– Четыре, – назвал последнюю цифру Гулин.
– По рукам. Но комната должна быть просторная и светлая…
– Да что вы себе позволяете?
– Чулан или дровяной сарай меня не устроит! Я всё-таки не поэт,
а музыкант![2]
Говорят, что при проклятом царизме без взятки нельзя было решить
ни одного мало-мальски серьёзного дела. Вполне вероятно, всё именно
так и было, но я не застал. Зато своими глазами видел советских
чиновников в период перехода от Диктатуры пролетариата к НЭПу и
могу сказать, что таких жадных, вороватых и бессовестных людей не
встречал даже во времена «Святых девяностых». Брали все, за всё и
всегда. А немногочисленных относительно честных людей из числа
бывших революционеров и фронтовиков это болото либо отторгало, либо
затягивало в свою трясину.
Нельзя сказать, чтобы с этим явлением не боролись. Попавшихся
беспощадно изгоняли из партии, сажали и даже расстреливали, но…
пришедшие на их место через несколько месяцев становились такими
же. Потом некоторых из них объявят жертвами политических
репрессий.
Но, как бы то ни было, жилплощадь я всё-таки получил. Дом, куда
мы отправились вместе с ушлым чиновником, совершенно неожиданно
показался мне знакомым. Трехэтажный, с мезонином и портиком над
парадным подъездом и обширным двором, вход которого находился с
другой улицы. Чёрт возьми, да ведь он дожил до моего времени! Более
того, именно в этом доме жил Сеня Фельдман, благодаря которому я и
отправился в прошлое!
– А что, товарищ Фельдман тоже тут проживает? – поинтересовался
на всякий случай у провожатого.
– Нет, конечно, – даже вздрогнул от такого предположения Гулин,
после чего воровато оглянулся и прошептал мне с видом заговорщика.
– Вообще-то здесь живёт одна особа, которой наш начальник милиции
оказывает знаки внимания. Но, распространяться об этом не
рекомендую!
– Понятно.
Выделенная мне комната находилась в одной из коммунальных
квартир на втором этаже. Просторная, квадратов примерно в двадцать
пять, с лепниной на высоких потолках. Единственным предметом мебели
в ней оказалась металлическая кровать с никелированными шишками на
спинках и сеткой на пружинах. Вполне вероятно, что прежде она
находилась в каком-нибудь богатом купеческом доме, а позже
оказалась реквизированной народной властью.