– В Александровском
саду
Музыка игрался.
Разным сортом барышень
Туды-сюды шлялся.
– Барышен, барышен,
Какой ты хороший!
На мою болонку ты
Личностью похожий.
В полку, конечно, есть и духовой оркестр, но по такой погоде
губами к трубам лучше не прикасаться. Враз, прилипнешь!
А я иду в строю, ёжусь от холода в шинели на рыбьем меху и такой
же будёновке. Бьётся об спину винтовка, а на поясе болтается шашка,
чтобы все видели – идет не какой-нибудь занюханный пехотинец, а
краса и гордость Красной кавалерии! Но главное, я почему-то
страшно, до зубовного скрежета, завидую гармонистам. Мне тоже
хочется научиться играть, чтобы развлекать на привалах товарищей, а
когда вернусь домой…
– Ну что? – отвлекает от некстати нахлынувших воспоминаний
Изя.
– Уговорили, черти. Только, что-то подсказывает мне, нужна
солистка. Женский вокал всем хорошо заходит. А блатным так в
особенности.
– Я еще не здорова! – сразу же отказалась, почувствовавшая как
ней скрестились наши взгляды, Маша. – И вообще, никогда не думала,
что соглашусь с Семёновым (игнорирует мой псевдоним, зараза), но
эта не самая лучшая идея!
– Как хочешь, – пожала плечами её подруга. – Мы и без тебя
справимся.
Дом, в котором проходил «квартирник» находился даже не на
окраине, а в ближней к Спасову деревушке – Фроловке. Лет примерно
через пятьдесят или около того, здесь построят ТЭЦ, давшей
впоследствии название возведенному вокруг него микрорайону. Но
сейчас здесь ничего не предвещает будущего. Покосившиеся домишки,
кривые и ухабистые улицы. К одной из околиц близко подходит лес, и
там же наш «объект».
Массивное бревенчатое строение скрывалось за высоким забором.
Вероятно, поначалу здесь была одна изба, но потом к ней пристроили
несколько клетей, и накрыли общей крышей. На фоне прочих домов
выделялось не сильно, а вот внутри…
Жарко натопленная печь, в двух смежных комнатах уставленные
разной снедью и выпивкой столы, за которыми сидят здоровые хмельные
мужики, да расфуфыренные разбитные бабенки и с интересом на нас
поглядывают. Корделию здесь все знают. Расцеловавшись с соратницами
по нелегкому ночному труду, и удостоившись нескольких одобрительных
шлепков по филейной части, она устроилась рядом с главарем. Говорю
так, поскольку никем иным этот гражданин с набриолиенной причёской
и тяжелым взглядом быть не может.