Как — не знаю, это всё было интуитивно.
Такой «обмен» всегда возвращал исцеленных в этот белый шатёр, с
новой пачкой купюр, с непоколебимой верой, что в этот раз исцеление
будет полным, ведь прошлая болезнь ушла, это могут подтвердить даже
медики, поражённо разводящие руками от новых анализов.
Если же я исцелял человека полностью, меня могли наказать. Так
однажды я остался без еды и был избит, за то что исцелил маленькую
девочку больную лейкемией и не оставил ей «подарочка» в виде
прогрессирующей глухоты.
Чтобы лавочку «Чуда церкви святого безымянного Брата» не
прикрыли, эти люди вынуждены были отдать пацана в школу, когда
пришли из службы опеки. Там он, в школе, познакомился с пожилой
преподавательницей, которая раньше была частым гостем в «церкви»,
она-то и помогла получить фальшивые документы в обмен на исцеление
себя и своего мужа. Вот только оказалось, что наивный «голубой
щенок» сменил шило на мыло. Вместо верующих стал лечить
преступников, которым нельзя было появляться в больнице.
От этих людей он и полез в петлю. Хотя, изначально, пытался
вскрыться. Не блондин, а такой недоумок! Зная о своей способности,
пытался вены порезать. Он бы так до китайской Пасхи руки пилил!
Хотя его выбор я не осуждаю, не знаю, как бы сам сумел пережить
такое детство.
Кто-то бы сказал: «И что? Хуле он убежал? Он был одет, обут,
накормлен — хули ему ещё надо было, животному?!». А я ответил бы:
«Необязательно быть маргиналами, блевать от паленой синьки и
проститутствовать в метре от ребёнка, чтобы быть чудовищем.»
Это тривиальный ад, который происходит под носом невероятно
часто, чаще чем откровенный пиздец. Более того, из откровенного
пиздеца вроде синюшного бомжатника сбежать легче, там взрослеют
насильно, там ломаются в две стороны — и либо по примеру
деградируют, либо рвутся наверх. А такое вот теплое махровое
насилие — оно тихое, незаметное другим.
Это идеальная видимость образцовой семьи. Идеальная игра на
публику. Идеальная ложь.
Он с пелёнок жил с чужими людьми, его интересы для них ничего не
значили. На публике опекуны играли идеальных родителей, иногда
совали мальчонке дешёвые лакомства, вроде сладкой ваты или
мороженного, вкус которого ему даже не нравится. Чтобы он выглядел
таким же любимым ребёнком, как их родная дочь.
И он всегда был виноват. Всегда и во всем. Чашки ручками не в ту
сторону стоят — «криворукое чучело». Принес букву-"тройку" — «тупая
мразь».