— Да? Правда что ли? А так по тебе и не скажешь. Очень молодо выглядишь.
— Звучит так, словно я только что признался, что мне шестьдесят, — шутливо толкаю ее в плечо, а она неожиданно взвизгивает и зажмуривается от боли.
— Что? Что такое? Прости… Я же вроде не сильно.
— Ничего… Все нормально, — она трет плечо и пытается изобразить улыбку, но я вижу, что это дается ей непросто.
— Дай-ка посмотрю, — я поднимаю рукав и замираю, обомлев от увиденного.
И как я в прошлый раз не заметил? Ну да, ведь было совсем темно…
Ее рука вся в синяках, парочка черных, застарелых ближе к локтю, а возле запястья свежий красный след чьей-то хватки с отчетливыми отпечатками пальцев.
— Это твой отец сделал?
— Нет, — она усердно машет головой, слишком усердно, чтобы я мог ей поверить. — Просто каталась на велосипеде, не удержала равновесие на повороте и вылетела прямо на дорожку с щебенкой.
Хмм… Что-то я пока еще ни разу не видел у нее никакого велосипеда…
— Я схожу за мазью. Так быстрее пройдет.
Вернувшись, кидаю ей свою майку и прошу переодеться, чтобы было удобнее обработать все ушибы и при этом не запачкать одежду. Запашок у этого средства еще тот…
— Если хочешь, можешь зайти в ванную. Там тебя никто не увидит, — то ли из-за неловкости, то ли из-за беспокойства за Лизу я как-то по-дурацки начинаю формулировать свои мысли; под никем, естественно, я имею в виду себя, в доме ведь больше никого и нет, кроме нас двоих.
— Не надо, — просит она слабым голосом.
— Почему? Нельзя же все так оставлять…
— Обещай, что никому не расскажешь.
— Я так и знал, что это не из-за падения.
— Не влезай в это, ладно? Ты только все испортишь. У меня кроме отца никого нет. Мне скоро исполнится восемнадцать, я смогу устроиться на работу и съехать. Он ведь это не со зла. Вообще-то отец очень добрый… Просто сейчас ему сложно. С тех пор, как умерла мама, он стал много пить и, когда переберет, не может себя контролировать. Потом он всегда просит прощения…
— Добрый? Пф… Как ты можешь его оправдывать? Можно подумать, когда умерла мама, тебе не было сложно…
— Даже партнер по бизнесу вошел в положение и отпустил нас сюда на все лето, чтобы папа пришел в себя… — продолжает, не обращая внимания на мое замечание.
Может, я вмешиваюсь не в свое дело, но все, что она говорит, звучит так дико, что смолчать просто не получается. Мне кажется, Лиза пребывает в каком-то забытьи и искаженно воспринимает реальность. Мне хочется схватить и вытащить ее оттуда, из этой тягучей трясины, дурманящей голову ядовитыми испарениями. Сейчас же. На воздух.