Мимо нас медбраты протолкали
каталку. На ней лежал голый и худой афганец. Его плоть была
истыкана окровавленными ватными затычками, похожими на тампоны. Сам
парень уже был белого цвета, и жизнь из него уходила с каждой
секундой.
Наконец, нам предоставили
помещение и медсестру, которая занялась приёмом крови. В условиях
дефицита мест для раненых, мы оказались в одной процедурной с
раненым техником из афганской армии.
Марк уже отошёл от своей
глухоты и спокойно мог разговаривать.
- Не по себе мне, - сказал
Барсов, кивая в сторону афганского военного.
Местный военнослужащий получил
сильные ожоги сегодня. Его лицо будто кипело, пузырилось и отекало
липкой чёрной смолой. И сквозь этот набор страшных ран, смотрели
выпученные от боли глаза.
- Эй вы, лётчики? - медленно
спросил афганец на дари.
Все переглянулись, а потом
уставились на меня. Мол, только я упражняюсь в иностранных языках и
могу его понять.
- Да, советские лётчики, - с
сильным акцентом ответил я.
- Я тоже. В Су-22 сидел, когда
взрыв произошёл. Запомните, это был не обстрел, а диверсия, -
сказал афганец, еле-еле собираясь с силами, чтобы произнести
очередное слово.
- Ты бы лежал спокойно, -
сказал я.
- Чего он говорит? - спросил
Гусько, но мне нужно было стараться не упустить, что говорил
афганец.
- Мой самолёт взорвался не от
снаряда, - сказал он, еле подбирая слова. - Есть... кхиана, -
произнёс афганец.
С последним словом, в
процедурную зашли медсёстры и укатили пациента. А я стал
вспоминать, что означает крайнее слово.
- Так чего он сказал? - никак
не успокаивался Гусько.
- Говорит, что диверсия
произошла на аэродроме, - сказал я, продолжая вспоминать значение
слова «кхиана».
- Вот он нам вселенную открыл,
- усмехнулся Барсов, ковыряясь в ухе.
- Вопрос в том, как так вышло,
что они знали, куда бить. Возможно, они не сильно хотели разбомбить
базу, - предположил я.
- И, тем не менее, это у них
получилось, - сказал Гнетов.
- Да, но ведь во всём этом
шуме и гаме, вы не заметили, куда прилетели несколько снарядов,
причём кучно? - подметил я.
Возникло общее молчание.
Неужели, все настолько слепы?
- Ну, до склада с вооружением
ни один снаряд не долетел. Наши самолёты, почему-то, тоже не
повредили. Су-25 не в счёт. Топливо разлилось только из пробитых
цистерн, - рассуждал Гнетов.
- А я знаю! - воскликнул
Барсов.