Чтобы выразить свою признательность мудрому учителю, поделиться
охватившей меня скорбью и поведать будущим читателям, сколь
огромный вклад внёс Левенгаупт в современное понимание магии и
сколь много мировая наука потеряла с его уходом в мир иной, мне
хватило чуть более полутора часов. Ещё столько же я провёл с
Варварушкой, чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей. И не просто
так провёл, а половину этого времени мы с супругою и бояричем
Андреем Алексеевичем Левским погуляли по двору.
...Я осчастливил этот мир созданием более-менее нормальной
детской коляски ещё когда родился сын у Василия с Анной. Вообще,
тут нечто подобное имелось, но когда я это убожество впервые
увидел, мне чуть плохо не стало. Ладно бы, речь шла только о
массивной деревянной конструкции, крайне тяжёлой и неудобной для
перекатывания, но в этой коляске ребёнка можно возить исключительно
в сидячем положении, то есть для младенцев она не подходит вообще!
Нет, я, конечно, понимаю, алюминиевого проката тут нет, с прочими
лёгкими материалами из бывшего моего мира тоже полное отсутствие
всякого присутствия, но даже на местной ресурсной базе моему
домашнему мастеру Максиму Ляхову и отцовскому умельцу Пахому
Загладину удалось под моим мудрым руководством сделать нечто
похожее на коляски из прошлой моей жизни. Плетёная люлька, складной
кожаный верх, подвеска на ремённых петлях, колёса с литыми
каучуковыми шинами — всё это позволяло катить коляску в одно лицо,
хотя, конечно, переносить её по лестнице слугам приходилось вдвоём.
Но я же умный и предусмотрительный, поэтому пандусы приделать к
уличным лестницам велел ещё в ходе перестройки дома. Коляска,
изготовленная для первенца Юрия и Александры Азарьевых, стала ещё
более совершенной, но привилегию я оформил уже на третий,
доведённый почти что до ума, образец, который мы с Варенькой сейчас
и катали по расчищенному от снега двору. Упускать из своих рук
обещавшее неплохие доходы дело было бы глупо, и мы с отцом и братом
решили, что заводик по выделке колясок отдадим в руки Пахома. Он
уже не молод, и самому работать ему не так легко, а так и ему будет
доходное дело, и мне денежка капать станет, и всему роду Левских в
пользу пойдёт. Пахом, пусть и не член семьи, человек для нас
однозначно свой, денег на открытие дела мы ему дадим, потом вернёт,
когда разбогатеет, с головой у него всё так же хорошо, как и с
руками, так что появится скоро в Москве купец третьей тысячи и
заводчик Пахом Еремеевич Загладин.