Очень старалась: ведь даже эти пионеры не забывали занести –
правда, главным образом на кухню – и другие, очень нужные сейчас
подарки: Клязьма ведь рядом, рыбу ловили все, кто имел для этого
хоть малейшую возможность – и Тане доставалось «самое вкусное». По
крайней мере уже через день в ее меню появилась стерлядь и налим, а
уж пескарей и окуней пионеры приносили столько, что рыбный стол
стал практически ежедневным для многих обитателей госпиталя. То
есть для "тяжелых", но им такая подкормка давала шанс побыстрее
поправиться – и врачи шанс старались не упустить. А у Тани даже
яблоки появились в изобилии: сначала Прасковья Ильинична принесла
несколько яблок «моченых», которые ей передала для «ленинградки»
соседка, а чуть позже, когда весть о чуть не умершей пациентке
госпиталя разнеслась по городу, какие-то крестьяне, торгующие на
рынке, принесли ей из своих закромов и вполне еще свежие.
Антоновку, других яблок, способных пролежать всю зиму, не было – но
и это было прекрасно.
А через неделю один из гостей – какой-то «красный командир» –
сделал ей самый нужный для Шэд подарок: автоматическую ручку.
Какую-то очень хорошую, он сказал «швейцарскую, трофейную» – но
главное, ей можно было писать не прерываясь, как при письме
карандашом, каждую пару минут на заточку затупившегося грифеля. А
большую тетрадку (как сказала принесшая ее старшая медсестра,
«амбарную книгу) она получила еще на второй день пребывания в
госпитале. Для нее это был действительно наиважнейший подарок –
потому что из отведенных ей Драконом двадцати семи суток семь уже
прошли…
За эти семь суток Шэд успела исписать примерно треть этой
«амбарной книги», и подаренные ей сердобольными медсестрами два
карандаша закончились. А теперь у нее была ручка и сколько угодно
чернил! Эти чернила медсестры просто купили в магазине: небольшой
почти черный брусочек с «красивыми» выдавленными узорами на двух
сторонах, который (правда очень небыстро и с изрядным трудом) был
растворен в воде – в двух поллитровых бутылках. И за два полных дня
этих чернил истратилось хорошо есть пятая часть одной бутылки, а
то, что «книга» закончилась – беда небольшая, старшая сестра –
теперь уже по указанию Ивана Михайловича – ей еще две выдала. Когда
старый врач поинтересовался у Тани, что это такое она пишет,
девочка, секунду подумав, ответила вроде как просто, но не очень
понятно: