За короткое время я узнала: кто
воровал у меня вещи, кто меня защищал, а кто наоборот подставлял,
глядя в глаза и улыбаясь при этом. Большая часть относилась ко мне
с радующим меня равнодушием. После ненависти и предательства,
равнодушие как-то неплохо выглядело. Оказывается, мне нравиться,
когда некоторым людям на меня наплевать! Еще бы это было подальше
от меня – был бы идеал.
Я, конечно, не золотая монета, чтобы
всем нравится, но предательство тех, кого я считала друзьями сильно
по мне ударило. С перманентной подругой было даже тяжело находится
в комнате. А ведь живем мы по двое… И мы – соседки.
Расширяя горизонты своих
экспериментов, я выяснила, что касаясь обнаженной кожи, я видела
кусочек прошлого, или настоящего, который напрямую или косвенно
касался именно меня. Для интереса я коснулась курьера, привезшего
письмо. Изобразила падение, упав на бедного дядечку лет пятидесяти.
Он явно не ожидал такого «нападения» от шестнадцатилетней барышни.
К сожалению, мой подвиг был бесполезен. Я не увидела ничего. Видимо
это говорило о том, что вижу я его в первый и последний раз в жизни
и в письме, которое он держал в руках, не было ничего, чтобы
напрямую или косвенно меня касалось.
После волны закономерного любопытства
наступил откат из опасения и страхов. В итоге мне удалось
примирится с этим даром, хотя для себя я решила сшить из шелка и
связать из хлопка перчатки, чтобы уменьшить спонтанное применение
дара. Все-таки теперь, когда я иногда застывала, принимая тот
фрагмент чужой жизни, который касался меня, я привлекала слишком
много постороннего внимания.
Зато на уроках домоводства мне теперь
было чем заняться! За первыми парами пошли следующие и скоро все
привыкли, что я везде хожу в перчатках, редко их снимая. Последний
писк моды… Главное не уточнять в каком государстве и в какое
время…
Опекун появился через неделю после
визита поверенного. Он очень хотел знать, зачем тот приезжал, а я
хотела дотронуться до него и понять, что мне ждать. Мы оба были
разочарованы. Ему я сказала, что поверенный привез документы на
собственность, но я отдала их обратно ему на хранение. Сюрприз!
Сюрприз!
Нет, адреса не помню. Имя вроде
Иоганн, да из вельдов, говорит без акцента. В общем – идите к
директрисе, дорогой опекун, может она где записала. В свою очередь
дотронуться мне до опекуна не удалось, хотя после пары моих
«нечаянных» падений, он как-то странно стал реагировать, быстро
собрался и уехал. Ну не с кирпичом же мне в руке его уговаривать?
«Вы потерпите, дорогой опекун, сейчас дам вам по голове кирпичиком
и все будет в порядке…».