– А велико
ли твоё жалование? – спросил эльф, но увидев непонимание на лице
парня, добавил: – Я имею в виду, много ли платят?
– А, вы про
это. На жизнь хватает, не жалуюсь.
– Есть ли
сбережения?
– Куда там,
– усмехнулся лодочник. – В наших краях целее будешь, если ничего не
хранишь.
– Но ведь
тогда ты мог бы накопить на собственный корабль.
Когда-нибудь.
– Ха!
Скажете тоже, корабль! – Лиам засмеялся так, что волосы на его
голове затряслись, как листва в ветренный день. – Я ведь даже не
знаю, сколько корабли стоят. Должно быть, как сотня, нет, тысяча
таких вот лодок! Мне столько за всю жизнь не скопить.
– Я бы не
был так уверен, – улыбнулся Рейквин. – Полуэльфы живут долго, почти
как эльфы. Достаточно времени, чтобы собрать нужную сумму. А чтобы
тебе было проще начать, вот, – эльф вынул из-за пазухи кошелёк, –
держи.
Лодочник
выпустил вёсла и тут же перестал смеяться. Несколько мгновений его
лицо выражало недоверие, но после он осторожно взял туго
перевязанный бечёвкой мешочек и взвесил на ладони.
– Здесь же…
– обескураженно начал он. – …даже не знаю. Двадцать?
Тридцать?
– Почти
верно. Пять десятков серебряных маренов.
– Я такое
принять не могу, – смущённо сказал Лиам. – Не заслужил таких
подарков.
– А это и
не подарок, это займ, – невозмутимо сказал Рейквин. –
Беспроцентный. Но с одним условием. Отдашь не раньше, чем я взойду
на борт твоего судна. Идёт?
– Меня же
как в Хельмгарде увидят с таким кошельком, так непременно подумают,
что у вас украл.
– Я им
скажу, что решил вознаградить тебя сверх меры.
– Ну, раз
так… – парень недолго колебался. – Тогда ладно. Уж и не знаю, как
вас благодарить.
– Для начала не потеряй кошель по пути
домой. Отблагодаришь, когда перевезёшь меня через Закатное море на
собственном корабле, – сказал эльф и добавил с хитрой улыбкой: –
Надеюсь, я к тому времени не слишком состарюсь.
Когда
Рейквин сошёл на берег, лодочник посетовал, что у того не было с
собой поклажи и он, Лиам, не может с ней помочь. Эльф побрёл по
каменистой дороге, что вела к мосту, и голову его не покидала одна
мысль. Да, он никогда не вступал в связи с человеческими женщинами,
но не столько из-за своего статуса. Рейквин просто не понимал,
насколько бессердечным чудовищем нужно быть, чтобы породить на свет
несчастного полукровку, которого не примут ни люди, ни эльфы.
Подобную жестокость, считал он, никак нельзя оправдать не только
сиюминутным влечением, но даже глубокими чувствами.