Повременив еще немного, послушав мелодичные “ла-ла”, я
постучался и вошел в кабинет завгара.
– Ну что, – сказал я с порога, – снял коробку, разобрал. Милости
просим. Гляните, – посмотрел я на механика по ремонту Степаныча, –
что там, с ней, произошло.
Степаныч, видя мое веселое лицо, нахмурился и вжал голову в
плечи. Завгар Федотыч глянул на наручные часы, приподнял брови.
– Ого. Шустрый ты, Игорь. Лихо справился.
– Это только половина работы, – сказал я весело, отчего механик
посмурнел еще сильнее, – самое тяжелое впереди. Вот только чтобы
собрать коробку, мне нужны запчасти.
– Погодим еще, – начал механик Степаныч, – посмотрим сначала, за
чей счет будет ремонт: за колхозный, или за твой личный,
Землицын.
Было видно, как ему не нравится, мое выражение лица. Кажется,
Степаныч решил, что я улыбаюсь, чтобы позлить его. Конечно же, это
было не так. Я просто испытывал невероятное удовольствие от
проделанной работы. Мне казалось, что еще никогда я так не
радовался результату своего труда.
– А что там с коробкой то случилось? – Посмотрел на меня завгар
вопросительно.
– А вот пойдем, Михаил Федотыч, – ответил я, – и вместе
посмотрим.
– Мда… Развалился подшипник, — Вздохнул завраг Федотыч.
– Налицо некачественная сборка детали, – суховато сказал я, —
Шар выскочил из обоймы. Застрял между шестернями вала и второй
передачи. Выбил я заразу, – я показал слизанный шарик, лежавший на
моей грязной ладони. Все с интересом склонились над рукой, –
главное - зубья сильно не покаршились. Чуть напильником рихтануть и
сцепятся.
– Эх! Тьфу ты! – Махнул рукой завгар и поднялся от коробки.
Разборку коробки пришлось проводить прямо тут же, на месте. Все
ремонтные боксы с ямами и верстаками были заняты сломанными
машинами. Еще с прошлой моей жизни я помнил, как сложно было туда
попасть. В большой семье клювом не щелкают. Кто первый поломался
того и яма.
Вот я и взялся за КПП прямо у правого колеса ГАЗа. Работать было
неудобно, но привычно. На удивление привычно. Казалось, не было тех
сорока лет, что пролетели между той и этой жизнью.
Я радовался, когда сливал черное пряное масло из агрегата,
обделав им все руки и даже рубашку. Радовался, когда срывал тугие
винты с крышки. Радовался даже выпресовывая молотом вал.
Все просто горело в руках, и времени я не замечал.