– А кто ж еще? Или ты Брежнева привык экспедитором возить?
Я недоуменно посмотрел на него. Что за черт?! Это ж Боевой!
Экспедитор наш, из колхоза! Вместе мы все восьмидесятые трудились!
Уж сколько я рейсов с ним сделал! Сколько командировок прошли мы
вместе: и Краснодар, и Ростов, и Волгоград. Да даже Челябинск!
Всюду он со мной выписывал грузы и товары для нашего колхоза. И вот
он! Живой! Говорящий!
Судорожно я принялся ощупывать своё тело, осмотрел руки.
Ощущения были странными. Под ладонями жилистые мышцы. Перед глазами
крепкие руки, огрубевшие от мозолей.
Я мгновенно вскочил на ноги. Быстро, по-молодецки. В теле была
такая лёгкость, что сложно было поверить, будто оно принадлежит
мне.
– Да чего с тобой такое, Игорь? – Боевой тяжело, опершись руками
о колено, встал. – Чё, солнечный удар поймал?
Я повел взглядом вокруг. Асфальтированная дорога бежала по
пригорку. За моей спиной, как бы в отдалении от основной посадки,
стоял высокий, стройный тополь. У обочины же покоился старенький
самосвал ГАЗ-52. Голубоватая краска его белоносой кабины померкла,
а зеленоватые борта кузова кое-где подернулись ржавчиной.
Да что это произошло? Последнее, что я помню – это авария. Дым и
пламя. Жуткая боль в спине и тяжесть пожилого тела. Теперь, на
контрасте эта легкость, которую я чувствовал, сейчас ощущалась как
что-то волшебное. Она была такой, что, казалось, если захочу, могу
свернуть горы.
Так это что? Я умер? Умер и попал… куда?
– Ты, это, – вкрадчиво посмотрел на меня Боевой, – оклемался? Че
эт с тобой было-то? На тебе, и в обморок!
– Какой сейчас год? – спросил я Боевого, этого призрака из
прошлого, очень живым и непривычным молодым голосом. Сам удивился,
как прозвучал мой голос.
– Я, вообще-то, уже неделю ни капли в рот не брал, – обиженно
посмотрел на меня Боевой. – Что за глупые намеки?
– Да какие намеки? – отмахнулся я. – Год-то какой?
Боевой недоверчиво скривил обветренные губы, помолчал пару
мгновений и проговорил:
– Девятое июля тысяча девятьсот восьмидесятого. Вот видишь!
Помню! В числах не путаюсь. Да трезвый я! Трезвый! Алька бы меня на
работу не пустила с перегаром!
– Это очень хорошо, – словно одурманенный проговорил я, – что не
пустила бы! Широко улыбнувшись, я метнулся вверх по насыпи, к
дороге.
Выскочил к машине и одним махом запрыгнул на ступеньку. Заглянул
в зеркало заднего вида. Оттуда на меня посмотрел загорелый молодой
мужчина с широкой улыбкой и копной растрепанных светло-русых волос
на голове. В его голубых живых глазах горели веселые искорки.