– И где же? – вопрос почему-то задал куратор, а не
представитель службы безопасности.
Я пожал плечами.
– Про вооруженные силы, не уверен, что имею право говорить.
В ОМОНе две командировки на Северный Кавказ, оперативником –
одна.
Безопасник усмехнулся:
– Не хотите, не говорите.
У меня складывалось мнение, что про свои боевые командировки мог
ничего не говорить. Все, что ему нужно, он знал про них если не до
начала нашей беседы, то посмотрел сейчас.
– Меня больше интересует, почему вы предпочли погоны
офицера милиции погонам сержанта-контрактника.
Я вернул ему усмешку, под влиянием момента решив прощупать
собеседника:
– У меня складывается впечатление, что ответ вам известен
заранее.
– Как вы говорите, это безусловно. – Собеседник
нисколько не смутился. – Но меня интересует ваша версия.
Уголовное дело ведь было закрыто?
– По правде сказать, меня очень попросили уволиться. И
только потом закрыли дело.
– И вы не подали в суд?
– Это вы так шутите? Я по этому делу при пристрастном
прокуроре мог и в Нижний Тагил уехать.
– И в чем соль событий?
Я, откровенно говоря, сомневался, что безопасник не в курсе,
листик в папке он перед вопросом подозрительно перевернул, однако
решил не возникать.
– С участковым, по абсолютно левому сигналу, вломились в
дом. Без ордера. Мне шепнули, что к хозяину, по слухам, пришла
наркота. Попросил участкового прикрыть при проверке сигнала. В
результате мы нарвались. Вместо шалы в доме оказалась только что
похищенная девчонка, из отца-торгаша эта группа давила бабло. Оба
сглупили. Хозяин встретил нас во дворе и не хотел пускать в дом.
Увидели тремор, посчитали, что сигнал точный и наркотики точно в
доме лежат. Ну и напоролись там на двух его подельников, с обрезом
и ТТ. Участкового застрелили на месте, меня ранили, но я завалил
обоих. Но похищенная девочка при этом тоже случайно под пулю
попала. Слово хозяина хаты против моего слова… Пока она лежала в
реанимации, он пытался держаться версии, что был тоже в заложниках,
моя пуля в девочке. Я думал что сяду. Спасло, что девочка выжила, и
её отец мужиком оказался. Не стал ни зла держать, ни топить.
Безопасник понимающе ухмыльнулся.
– Сильно пожалел, что хозяина под шумок тоже не
завалил?
Я кивнул:
– Не передать… А потом, после увольнения, когда льготной
пенсии стало жалко, пошел в армию.