Зная, как он обойдется с моей сестренкой, я заочно Влада
ненавидел и думал, что неприятие курения – его единственная
положительная черта.
— И все-таки это не ты, — сделала вывод Наташка, задумалась. – Я
читала книжку, как чужая душа вселилась в другого человека. Может,
и в тебя кто-то другой вселился? Как зовут твою класснуху?
Ну да, ну да, в это время было модно верить во все
сверхъестественное, косяком пошли Джуны, Чумаки, Анастасии и прочие
Кашпировские. Расскажи я, что во мне дух Иосифа Виссарионовича –
поверят ведь!
— Елена Анатольевна, — ответил я, перечислил, когда у кого день
рождения, и напомнил:— Чего я тебе никогда не прощу, так того, что
три года назад ты Прошеньку задавила и обставила так, словно он в
траве запутался.
— Я сама тогда весь день проревела, — призналась она. – Думала,
если ты узнаешь, то меня отлупишь. А цыплят тех все равно крыса
ночью порезала.
Мы замолчали. Наташка думала о своем, а я вспоминал, как
родители решили заниматься курами и купили двадцать цыплят:
пятнадцать желтых, пять цветных. Прошка был рыжим. Мы с Наташкой их
сразу усыновили, каждого знали по имени, пасли в траве небольшими
партиями, кормили кузнечиками, а ночевать носили в квартиру. Когда
они чуть подросли, было решено цыплят оставить в сарае, где в ту же
ночь их растерзала крыса.
— Вот теперь я уверена, что это ты. Или все-таки нет? – Наташка
повернулась ко мне, поджав ногу. – Или тебе досталась его
память?
— Как бы то ни было, такой вариант меня тебе ведь больше
нравится?
— Да, всегда именно о таком брате мечтала, только старшем, —
закивала она.
— Пошел за уроки, — вздохнул я.
— Я попозже подойду, надо, чтобы выветрилось. – Она помахала
руками перед лицом.
Когда я вернулся, отец уже ушел на работу. И слава богу. Я
уселся за свой-наш с Борей стол, достал дневник. Завтра русский,
литература, химия, геометрия, которую мне сдавать, биология и
физкультура. Русский я сделал за десять минут. Самым сложным
оказалось повторить свой прежний почерк.
По литературе надо было написать сочинение по «Гранатовому
браслету». Странно, но я отлично помнил это произведение, почесал
за ухом измочаленной на конце ручкой и быстренько написал, что
проблема Желткова в том, что он – серый маленький человек и не
пытается ничего сделать, чтобы изменить свою судьбу и завоевать
любовь. А Шеина молодец, такой человек ничего хорошего ей не
принесет. Разошелся я аж на три страницы. Перечитал. Конечно,
произведение не о том, но я имею право так думать. Посмотрим, что
училка скажет, благо Вера Ивановна молодая и относительно
прогрессивная. С директрисой, которая у нас будет вести в старших
классах, пришлось бы воевать весь урок, отстаивая свое мнение. И не
факт, что доведенная до белого каленья дама не влепила бы мне
кол.