Я разулся и окинул взглядом квартиру друга: просторная кухня,
гарнитур старый, еще советский, белые табуретки с клетчатым верхом.
Ковер на стене – не красный советский, а новомодный с тиграми.
Стены кривые… Нет, по местным меркам ровные, просто это я зажрался.
Под ногами скрипнул паркет.
Возле выхода стоял таз со сбитой кафельной плиткой, а рядом к
стене прислонилась медная труба, швабра и небольшой железный
топорик – в ванной был ремонт.
Леонид Каретников воспитывал сына настоящим офицером: держи
слово, будь честным, защищай слабых. Но времена изменились, он сам,
очевидно, брал подарки от студентов, иначе откуда столько
излишеств, когда зарплату в универе по полгода задерживают?
И мать Илюхи, тетя Лора, брала взятки от нерадивых студентов.
Так и выживали. Помнится, многие знакомые жаловались, что некоторые
преподы топили всех, чтобы урвать побольше. Каретниковы так не
делали, они просто взимали налог за глупость и лень.
— Так кофе будешь? – повторил Илья, гремя посудой в кухне.
— Если ты скажешь, что он молотый, то поселюсь у тебя на правах,
вон, Маклуши и буду работать за еду.
Ко мне подошел рыже-белый кот Маклаут, потерся о ноги, я взял
его на руки и понес на кухню. Маклуша оправдал свою кличку и прожил
двадцать один год. Сейчас ему около пяти.
— Не, зерновой кончился, а молоть лень. Вот, есть
«Нескафе-Бразеро». — Он показал баночку, которая почти не
отличалась от тех, что я видел в магазинах в двадцать первом
веке.
Вспомнилась песня группы Ундервуд: «Все, что нам сегодня пох…
потомки назовут эпохой».
«Такой же бразеро, как я – негро», — подумал я, но отказываться
не стал.
Илья разогрел на газовой плите гороховый суп с копчеными
ребрышками – мой живот заурчал в предвкушении. Вкуснейший оказался
суп! Горох дешев, сытен и всяко полезнее сизых макарон. Когда друг
в очередной раз распахнул холодильник, я заметил там начатую палку
ядовито-розовой колбасы «салями».
Пообедав, мы приступили к урокам: английский, алгебра, история,
география. Последними уроками был труд. Трудности возникли только с
алгеброй – формул-то я не помнил, поистерлись из памяти за
столько-то лет. Остальное мы щелкали, как орешки. А вот с
английским трудности возникли у Илюхи, он больше технарь. А я с
моим нынешним сознанием хорошо справляюсь и с точными науками, и с
гуманитарными.