— Ты где шлялся? – с упреком крикнула мама из кухни.
— Решил спортом заняться, — почти не солгал я. – Бегал. Видишь,
какой красный?
Я взял со стола рекламную картинку с вывалившим язык Джином
Симмонсом, бас-гитаристом группы «Кисс», нарисованную Борисом,
вложил под прозрачную обложку тетрадки по математике, мысленно
поблагодарив спящего брата.
Освежившись, я уселся за стол, подвигая к себе гренки – куски
почерствевшего хлеба, обваленные в яйце, присыпанные укропом и
зажаренные. В отличие от блевунчика, они были не просто съедобными,
а даже вкусными. Вспомнилась клубника, которую мать принесла с
дачи. Ее бы сейчас, да с сахарком!
Хотелось спросить: «Ма, а что с той клубникой? Нам ее нельзя,
потому что папа еще не ел?»— но я смолчал. Эти слова могут ее
сильно ранить, а она и так живет в вечном стрессе.
Когда мы выходили из квартиры, Наташка посмотрела на мой ремень
и скривилась:
— Он же облез! Ты в нем, как старый дед.
— Так надо. Это оружие, — ответил я таким тоном, что она
поверила.
Сейчас бы позвонить Илье, спросить, есть ли у него большой
карабин, такой, какими пользуются альпинисты, но – никакой
мобильной связи, никакого интернета еще много лет. Наташка
подобрала с земли надорванный билет на автобус, отдала мне, чтобы я
его склеил, я протянул ей уже восстановленный. Увидев оранжевую
морду «Икаруса», народ на остановке принялся роиться. Мы с Наташкой
вошли в заднюю дверь, встали на пыльной гармошке. Стоящие там
семиклассники демонстративно отошли, и вокруг меня образовалось
пустое пространство.
— Спасибо, что освободили козырное место, — поблагодарил их я,
опираясь на ограждение.
Автобус повернул – хвост мотнуло, и стоящих на круге крутнуло,
как на карусели.
— Трупу оно ни к чему, — прохрипел бритый налысо ушастый пацан
по кличке Каюк.
— Слышь, ты, сопля дебильная, ты как со старшими
разговариваешь?
Парнишка попятился, щурясь злобно.
— Чо, стучать старшим побежишь? — продолжил прессинг я. — Сам
нарвался – сам отвечай за свой косяк. Если не готов ответить –
молчи. Понял?
Он качнул головой – чуть тонкая шейка не переломилась – и нехотя
признал:
— Понял.
— Вот и хорошо.
Больше он меня не задирал, мало того, вернулся на кольцо, залез
на перекладину, и на него за это спикировала толстая
бабка-контролерша, погнала по автобусу, загнала в угол, припечатала
к кузову и начала отчитывать.