— Дай скатать! – сказали парни в два голоса.
Они были совершенно непохожими: Минаев— плечистый блондин с
квадратным лицом и ротиком, как у сома, Чабанов— высокий и
тонкокостный брюнет с до неприличия яркими губами и головой, формой
похожей на огурец.
— Ща придем, и на подоконнике в коридоре…
— Спасибо! – обрадовался Минаев. – А то Инка хочет меня
сгноить.
Не сразу дошло, что Инка – Инна Николаевна, молодая математичка
с тухесом размером с комод.
— Она многих хочет сгноить, в том числе меня, — успокоил его я,
вспоминая взаимную нелюбовь с математичкой, которая считала, что я
мало времени уделяю ее предмету, и потому нависала надо мной на
каждой контрольной, чтобы я не списал. Правда, конфликт разгорелся
в девятом классе.
В школьном коридоре я отдал тетрадь Димонам, и они на
подоконнике сразу стали переливать из сосуда знаний – моей тетрадки
с художеством Борьки— в свои тетради. Наши мажоры, Санек Кабанов и
Петя Райко, ринулись к Димонам.
— Что тут раздают? – спросил Петя, проталкиваясь к подоконнику,
потянулся к тетради.
Чабанов сделал зверское лицо и припечатал ее рукой.
— В очередь, сукины дети! – воскликнул я. – Пацаны, это моя
тетрадка. Не ссыкотно? Это ж вы типа со мной отношения
поддерживаете, а за это а-та-та.
— Ты глянь! – всплеснул руками Кабанов. – Макакон наш жив
еще.
Макаконом они меня называли за глаза, потому что получали за
такое и когда Павлик был Павликом. Я улыбнулся и проговорил елейным
голосом, глядя ему в глаза:
— Сашенька, поросеночек ты мой, хрюшенька ты откормленная. Еще
раз услышу что-то подобное, и твое лицо превратится в свиное
рыло.
Как почти все светловолосые, Кабанов краснел от волнения. Вот и
сейчас он замер и покрылся красными пятнами, и сказать ему на мои
претензии было нечего – как ни крути, а я прав. Райко хлопнул его
по спине и заржал:
— А-ха-ха, хрюшенька!
— Кабанов от знаний сегодня отлучен. Петя – можешь списывать, —
распорядился я, — но после Димонов.
Видно было, как гордость в Кабанове борется со здравым смыслом,
ему хочется сказать: «Сам ты хрюшенька» — но он чувствовал, что я
исполню угрозу, потому молчал, а злился теперь на приятеля, что тот
его не поддержал.
А я смотрел на них и думал, до чего же все просто у подростков и
как они любят проверять мир на прочность, не думая о последствиях.
Вот Кабанов, зачем он это сказал? Решил надо мной подоминировать? В
итоге на верхушке пищевой цепочки оказываются более наглые, а не
сильные и умные, а потом жизнь расставляет все по местам.