Толстая бабка взяла одну ставриду, крутила ее по-всякому, в
жабры заглядывала, так и хотелось и ей предложить попробовать.
— Свежая, — проговорила она с разочарованием и полезла в сумку,
набрала пригоршню монетами. – Полкилограммчика. Я – первый
покупатель, значит, семьдесят пять рубчиков. И сама поем, и кошечек
порадую. Только куда насыпать?
— Минуту!
Оставив Илью слушать про распрекрасных пять кошек, я метнулся к
газетному киоску, заглянул в окошко – оторвавшись от вязания, на
меня посмотрела сухонькая старушка.
— Извините, пожалуйста, а не найдется ли у вас ненужной
упаковочной бумаги? Мы тут с другом рыбу продаем, а фасовать не во
что.
— Ой, молодец, бойкий какой! – просияла старушка и спряталась
под прилавком. – Сейчас! – донеслось оттуда.
Не прошло и минуты, как передо мной лежала куча плотной
упаковочной бумаги, в которой приходила пресса.
— А можешь и мне рыбки? – старушка подмигнула. – У тебя ж
ставрида?
Я вернул ей улыбку.
— Вы тоже… бойкая!
Возле напуганного Ильи уже собралась очередь. Я быстренько
соорудил кульки, куда принялся насыпать рыбу, благо ориентировался,
что больше килограмма, что меньше.
— Парень, а вдруг тут меньше? – возмутился лысый дед, весь в
бородавках.
— Возьмите, вот, Илью, и магазине взвесьте, — парировал я, —
только чур перевес вернуть!
— Да больше тут, — встала на нашу защиту полная женщина,
взвешивая руками кулек. – Кило двести минимум. Я продавец, на
сыпучке работала.
В итоге к восьми вечера мы продали десять больших кульков и семь
полукилограммовых и заработали по тысяче триста. Триста я попытался
вернуть Илье – за аренду снастей, но он не взял. К тому же осталось
килограмма по два ставриды – будет что дома предъявить, да и
подспорье это неполохое, когда есть особо нечего.
— Я богат, — улыбнулся Илья, пересчитывая деньги, — блин, это ж
дневная зарплата! Если каждый день рыбачить, можно на джинсы
заработать.
— Не заработаешь, — мотнул головой я, — потому что инфляция.
Доллары надо сразу же покупать, тогда— да.
— Инфляция?
— Когда все дорожает, а деньги обесцениваются, и так пару лет
будет. Вот мы с тобой по два доллара на лицо заработали. Ну, может,
три, не знаю, какой сейчас курс… О, а вот и наш автобус!
Толпа внесла нас в салон и прижала к впереди стоящим.
— За карманами следи, — шепнул я, помня, что в девяностые
процветали карманники, меня как-то в троллейбусе обчистили, правда,
это было в Москве. Да и тянули все, стоило отвернуться, вплоть до
того, что белье с веревок снимали и выносили со дворов алюминиевые
тазы.