Он изобьет мать за то, что плохо нас воспитала? Отыграется на
Борьке и Наташке? Скорее его надо к Лялиным сплавлять, а то или он
меня убьет раньше гопников, или я его. Скорее первое, все-таки он
сильнее, сейчас у меня получилось отбиться за счет
неожиданности.
Это все в планах, а пока что делать? Ночевать под кустом? Так
околею. К Илюхе податься? Так папаня может к ним заявиться меня
добывать. Нет, бегство – не дело. Когда отец остынет, я вызову его
на разговор. Огребу значит огребу.
Вот только случится это точно не сегодня.
Зевнув, я покинул укрытие и отправился прочь от дома, все больше
склоняясь к тому, что родители Илюхи меня не прогонят. Прошлый я
устыдился бы к нему идти, нынешний же понимал, что нет ничего
постыдного в том, чтобы попроситься на ночлег к другу.
Темнота была – глаз выколи, лишь на перекрестке возле пустыря
трещал фонарь, давая нервный мигающий свет. Зато на небо высыпали
звезды, и отчетливо был виден Млечный путь. Когда я подошел поближе
к фонарю, понял, что мерцание – из-за роя насекомых. Единственный
источник света в округе собрал всю живность, и огромные жуки-олени
бились о лампочку, падали и снова взлетали. Бабочек и мошек,
кружащихся вверху, был звенящий рой. Ожегшись, они падали, усеивали
асфальт, где пировали жабы.
Засмотревшись на них, заслушавшись лягушек, что голосили в
речке, протекающей неподалеку, я не сразу заметил силуэты Зямы и
Руси, выплывшие из темноты.
«Твою мать», — пронеслось в голове, и тут реальность
запикселилась, как в прошлый раз, когда меня чуть не сбил
автобус.
Видел я, как через мутное стекло. Но заметил, как Зяма
примирительно поднял руки.
— Не ссы, малой, — будто сквозь вату донесся его искаженный
голос. — Мы чисто побазарить.
Пока Зяма меня отвлекал, Русин силуэт боком начал заходить за
спину – я это больше чувствовал, чем видел. Смещаясь в сторону, я
положил руку на пояс и принялся вытягивать ремень, потому что
никаких палок и даже крупных камней поблизости не было. Жест не
остался незамеченным.
— Ты чо сразу штаны спускаешь? – полушутя спросил Зяма. – Мы не
по тем делам, мы это, не будем тебя…
Я выхватил-таки ремень, сместился в сторону, ударил Зяму бляхой,
целя в лицо, но силуэт отшатнулся, а я не смог рассмотреть, попал
ли. Гопник взвыл. Значит, все-таки попал!
Да что ж меня так плющит-то?