Единственное, что сбивало с толку, так это мои тоненькие ручки и
ножки, а ещё длина волос и худенькое тельце. Но кто знает, сколько
времени меня продержали в плену, возможно, кололи какой-то дрянью,
чтобы я находилась в невменяемом состоянии, и только сейчас,
наигравшись, решили избавить меня от мучений…
Из омута полубреда и кошмаров меня выдернул прерывистый шум,
доносившийся из-за стены. Подобравшись в комочек, притянув к себе
край лежанки, чтобы хоть этим ненадёжным щитом прикрыть своё тело
от ударов, я замерла в ожидании.
Каждая минута отзывалась болью в моём истерзанном теле, каждая
секунда ожидания вынуждала моё сердце неистово биться в груди,
словно пойманная птица в клетке. Но за стеной будто издевались, шум
становился громче, а в камеру пыток не спешили заходить…
Но вот дверь резко распахнулась, и поднятая порывом ветра солома
больно уколола мои израненные ноги. Ворвавшийся в мрачное
подземелье свет тут же ослепил меня до рези в глазах, а запах
горьких трав, дыма и чистоты заставил испуганно вжаться в
стену.
— Ты поднял руку на свою госпожу! Ты должен был отписать его
величеству, чтобы он отправил коннетабля! Ты не имеешь власти
вершить самосуд! Немедленно отнести её светлость в покои! И помоги
вам Владычица!
— Она мне не госпожа! Эта приблудная девка! Племенная кобыла,
которую купил его светлость! На деле оказалась порченой!
— Его светлость обвенчался с леди Лиат, ты был тому свидетель!
Она твоя госпожа, и ты нарушил данную ей клятву! Ты поднял руку на
ту, которой клялся защищать! Что замерли?! Отнести госпожу в её
покои.
Слушая спор своего мучителя и незнакомца с удивительно низким и
властным голосом, я интуитивно понимала, что речь идёт обо мне. Но
боялась пошевелиться, даже сделать вдох… Мне очень хотелось, чтобы
этот незнакомец справился с моим жестоким тюремщиком, и я наконец
выбралась из сырого и промозглого плена.
— Осторожно! — рыкнул всё тот же незнакомец, прерывая мои
мысленные метания. И меня сейчас же медленно подняли и заботливо
подхватили на руки. За пеленой слёз я ничего не видела, а стирать
их с глаз попросту опасалась. Мне казалось, что стоит мне
сдвинуться с места — и обеспокоенный голос растворится в
небытие…
— Простите, госпожа, я знаю, вам плохо и больно. Я не должен был
задерживаться в Кепре… потерпите, леди Лиат.