- Это означает только то, что я
сказал!- гаркнул на него Гуго. Гонец не стал испытывать судьбу и
быстрым шагом вышел из дома маршала. Гуго проводил его взглядом,
заставил взять себя в руки. Он некоторое время ходил по комнате
кругами, чтобы расшевелить затекшие ноги, привести себя в порядок.
Когда почувствовал, как кровь бежит по венам, Гуго окликнул слуг.
Они помогли ему переодеться для визита в замок. Но для начала
маршалу следовало поговорить с младшим братом.
2
Иоганн фон Нордгау, неспешно проходил
мимо семейных портретов, рассматривая, какие особенности внешности
родных решил подчеркнуть художник.
Дед Иоганна – Генрих фон Нордгау.
Брови сведены к переносице, глаза навыкате, губы изогнулись дугой,
уголки рта опущены вниз, нос большой, кончик задран вверх, густая
черная борода сползала до самой груди. Взгляд полон презрения.
Наверняка ни во что не ставил других людей, потому и позволял себе
крайне жестокие выходки. В то же время, как и многие садисты, был
труслив, готовый всячески угождать сильным мира сего. Наверняка ни
на секунду не задумывался о том, чтобы освободиться от
унизительного подчиненного положения, стать полноправным хозяином,
а не вассалом какого-то герцога. Возможно, такую судьбу он
намеренно уготовил своему сыну, Герхарду.
Отец Иоганна фон Нордгау. На портрете
он изображен уже немолодым. От жизнерадостности, о которой канцлеру
рассказывал Альбрехт, не осталось и следа. Герхард, очевидно,
больше походил на мать, чем на отца. Нос у него небольшой, волосы
кучерявые, бороды нет, той надменности, что была свойственна
Генриху, Иоганн не уловил. Брови разведены, лицо имело правильную
овальную форму, темно-карие, почти черные глаза отражали внутреннее
состояние души этого человека, его бешеный нрав, стремление
обладать всем, чего только пожелает его ненасытная душа. Сколько
женщин у него было, сколькими детьми он обзавелся, и какое
количество бастардов родили ему служанки? Альбрехт говорил, что
Герхарда всегда тянуло к простолюдинкам. Что-то привлекало герцога
в их грубости, простой красоте, животной чувственности. Говорили,
будто Герхард горд и нетерпелив, под конец жизни стал жестоким, но
так и не превзошел своего отца. Однако на портрете эти черты не
отразились. Здесь Герхард скорее походил на человека, который
жаждет поддержки, прощения. Но, ни того, ни другого заполучить не
может, а потому и ведет себя, как юноша, не успевший пресытиться
плотскими утехами.