– Ро, подойди.
Я на секунду замер, сжавшись в комок, осторожно развернулся и
потопал через комнату. Под ногами мягко мялось что-то пушистое,
названия чему я в очередной раз не знал.
– Посмотри на меня.
Я оторвал взгляд от пушистого нечто к серым глазам.
– Я хочу, чтобы ты понял кое-что. Сейчас ты раб. – Начал он,
снова гипнотизируя меня взглядом и чеканя каждое слово. От избытка
чувств он даже брызгал слюной. – Меньше, чем крысы в моём
хранилище, бесправнее овец в отаре, потому что твоих прав просто
нет. Если овца защищает себя, то её никто в том не обвинит. Но у
тебя больше нет и этого права. Если ты когда-нибудь решишь, что
получил какое-то право на существование в этом мире, вспомни этот
момент.
Герцог выпрямился, облокотившись на тяжёлый стол за его спиной.
Взгляд Его Светлости расфокусировался, он поднял руку и щёлкнул
пальцами.
Волосы на теле встали дыбом, потому что в тот же миг в воздухе
возникла сияющая фигурная вязь и всё взорвалось! Прозрачное
разлеталось вдребезги на множество сверкающих осколков, книги
взлетали с полок бумажным мусором, мягкие надутые подушки на лежаке
взорвались ворохом перьев. Комнату наполнило мелкое крошево
разодранных предметов, звон, треск ткани и грохот.
И только спустя секунду я понял, почему так отчётливо всё
рассмотрел: потому что оно всё замерло и тихонько вращалось прямо в
воздухе, блестело на свету, с глухим тихим звуком сталкивалось друг
с другом.
Мои глаза встретились с глазами герцога. Его Светлость
презрительно взирал на меня сверху, наслаждаясь произведённым
эффектом, а потом дёрнул уголком губ и едва заметно двинул
указательным пальцем.
И все осколки стремительно и стройно распались на множество
потоков и так, в потоках, мгновенно собрались обратно в кувшины,
подушки, стулья и прочую утварь кабинета. Пара вдохов, и сложно
было поверить, будто тут был настоящий погром.
– Запомни, что в этом мире есть вещи, которые ты не сможешь
изменить. Например, что я – очень силён. И что ты жив только
потому, что я так захотел. Но моё желание может и измениться.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы унять дрожь в теле и
кивнуть. Он довольно усмехнулся, оттолкнулся от стола и лениво
кивнул в сторону второй двери в этой комнате.
Соседняя комната оказалась почти пустой. В центре её квадрата
был нарисован круг с какими-то кракозябрами. Стены были тоже
расписаны и роспись эта была украшена ромбообразными камнями. Свет
от камней рассыпался радужными всполохами, но почему-то от этой
красоты становилось зябко.