Детишки заулыбались, услышав
просторечное выражение их уст разошедшегося учителя.
— Одной из таких переселившихся на
острова продажных женщин была Белегестель. Она резко отличалась от
остальных эльфиек, менявших любовь на монеты. Те были грубыми,
выпивавшими, неухоженными. Их страсть в постели была искусственной,
а часто они даже не пытались имитировать интерес к своим клиентам.
Белегестель же быстро прославилась своей утончённостью при общении,
сумасшедшей страстью и неземной красотой. За ней выстраивалась
очередь. Для того чтобы провести с ней ночь, эльфы пересекали
полмира! Слух о ней дошёл до императорского двора, с ней захотел
познакомиться император, который и сам славился необузданным нравом
в любовных утехах. Белегестель сразу пленила его, и император
сделал её одной из своих жён. В те времена права женщин были столь
мизерными, а власть мужчин столь огромной, что многожёнство у знати
являлось обычным явлением.
Афелис искренне удивился, ибо теперь,
после обретения большинством эльфиек бессмертия, нормой в Эльфланде
считалось полное отсутствие каких бы то ни было брачных уз. И уж
точно мужчина не мог безраздельно владеть даже одной женщиной.
— Белегестель, будучи любимой женой,
стала постепенно влиять на не признававшего никаких авторитетов
императора. Политика Альфанаира стала смягчаться, мятежи случались
всё реже, железная рука правосудия не столько карала, сколько
старалась восстановить справедливость. Белегестель отводила
внимание императора, удерживала его от новой экспансии, теперь уже
на материковый восток. Только благодаря её ежедневным усилиям эльфы
не втянулись в масштабную войну с варварскими расами, ведь та могла
обернуться для Эльфланда катастрофой. В те далёкие времена орки и
гномы представляли собой грозные силы, постоянно соперничавшие
между собой, но готовые дать отпор даже Эльфланду.
Про людей учитель не сказал ничего,
но знатные детишки и так знали, что люди тогда представляли собой
жалкое зрелище, будучи рабами Орды. Первой Орды, как её принято
сейчас называть.
— Но Белегестель медленно старилась,
и когда ей пошла пятая сотня лет, её влияние на императора стало
уходить вместе с её красотой. Альфанаир тоже не молодел, но им всё
сильнее овладевала навязчивая идея править абсолютно всем миром. Он
никого больше не слушал и начал приготовление к великой войне.
Казалась глобальная битва на полное уничтожение неизбежна.