Сам не знаю, что на меня накатило. Этот парень, ветеран
Куликовской, был мне никто, на водителя и бесплатный проезд мне
было чихать, а думать следовало бы о том, как получше оправдаться
перед судьей. Но мысли в головах кружатся на своих переменчивых
орбитах, которые имеют очень мало общего со здравым смыслом.
Поэтому я тронул эту руку в перчатке, дождался, пока парень перевел
на меня взгляд своих застывших глаз.
— Извиняюсь, визиточку не вы обронили?
Шарф медленно повернул голову, наклонил ее, заглянул под
сиденье, где, точно, валялся белый кусочек картона. Помедлил еще
пару секунд.
— Не мое. Не ношу такое.
И вышел. Над госпиталем, закрытым блоками белого железобетона,
подымался горячий пар — надо полагать, начинались лечебные
процедуры. Но мне оказалось достаточно того мгновения, когда пустой
взгляд парня встретился с моим. Я прыгнул к нему в голову и за
секунду увидел все, что нужно.
Он и правда был ветераном. Ликвидатором последствий, как это
официально называлось. Время от времени в Броварах, Белой Церкви и
других городках вокруг зоны Фастовского артефакта начинало
происходить нехорошее — грубо говоря, очередная сверхъестественная
чертовщина. На ликвидацию отправляли обычно молодежь: считалось,
что они меньше подвержены коррозии. Что артефакт их вроде как
жалеет и прикладывает не в полную силу. Но даже этой силы хватало,
чтобы ликвидаторы менялись навсегда и становились непригодны к
дальнейшей социализации. В университете нам не говорили, что с ними
происходит, и посмотреть внутрь тоже не давали. Пришлось заняться
самообразованием и подсмотреть в замочную скважину.
А внутри у парня не оказалось ровным счетом ничего. Ни серых
лабиринтов, характерных для интеллектуалов, ни витых лестниц из
зеленого бутылочного стекла, нередких у алкоголиков и забулдыг, ни
длинных ангаров цвета хаки, которых мы часто подмечали у вояк, ни
тесных каморок с дутыми стенами, как у шизофреников (самого нашего
ходового подопытного материала). Просто огромный зал с колоннами
снежно-белого цвета, залитый жемчужным сиянием. Едва заметные
бирюзовые полоски на полу и стенах — так обычно выглядят привитые с
детства социальные нормы. И все. Словно все его сознание без
остатка было огромным светящимся облаком.
Никогда раньше такого не видел.
***
— Свезло тебе! — Мартын, мой связной в этом царстве правосудия,
приплясывал на месте, пока я шустрой рысью преодолевал последние
метры до здания. — Назарий Антоныч — судья — тоже сегодня опоздал.
Потому что на рыбалку ездил! Только-только вернулся с Хохлатки,
переодевается сейчас… Так что ты успеваешь!