Наконец, звон колоколов на улице прекратился, воцарилась
странная тишина.
Я опять подъехал к окну. По проезжей части шел крестный ход —
православные несли хоругви, кресты... Людей в черном прилично так
прибавилось.
Интересно, почему все-таки на стене у Баталова висит не Павлов,
не почивший царь-батюшка, а Боткин-старший? Может он был учителем у
доцента?
— А вот, вы где! — в кабинет зашел Кузьма. — А раньше со
спаленки то уезжать отказывались!
— Прогресс, — покивал я. — Ну что там с царем?
— Помер, — вздохнул слуга. — В Ливадии. Это же где такое место
то?
— В Крыму, — буркнул я, задумавшись. И вовсе не об Александре
III, а о том, «где деньги, Зин?». В ящиках стола наличность
отсутствовала. Кошелька я тоже не обнаружил — Кузьма, а куда ты дел
деньги?
— Не трогал я вашего Ломоносова! — слуга испугался и даже
отступил обратно к двери.
— Какого Ломоносова? — удивился я.
— Ентого, — Кузьма ткнул пальцем в бюст Михайла Васильевича на
столе. Массивный такой, сантиметров сорок высотой. Это значит там у
Баталова заначка? Похоже на секретный сейф.
— Не пугайся, Кузьма, сам же говорил, что долги у нас. Надо
разобраться.
Да и студенты пишут про финансовую пропасть. Или это Баталов им
жаловался? Мне очень захотелось взглянуть на себя «нового».
— Вот что, принеси-ка мне зеркало.
Слуга облегченно вздохнул, мигом испарился. А я подъехал к
бюсту, потрогал его. Стоит словно влитой. Я, морщась от боли в
пояснице, заглянул под стол. А точно вмурованный! Вон и массивные
шляпки болтов видны. А гайки, стало быть, там, внутри. Я еще раз
потрогал бюст, погладил Михайла Васильевича по голове. Умнейший
человек, уникум. Только вот как открыть этот сейф?
С сейфом я возился долго. Уже успел пришаркать Кузьма, принести
зеркало. Ничего необычного я там не увидел. Мужчина лет тридцати, с
голубыми глазами, густыми черными волосами, тонкими, “нервическими”
губами. Усики были еще туда-сюда, а вот борода ужасала. Росла она
какими-то рваными клочьями, выглядело все это очень отвратительно.
Надо сбривать, сто процентов. А что я сижу здесь? А вдруг это кино
скоро кончится, и я вернусь в свою кровать, продолжать умирать?
Пора набираться впечатлений, а то так и останется в памяти рваный
рукав и не очень хорошая копия известной картины.
- Кузьма, ты вот что, - задумался я. - Найми пролетку, хочу
прокатиться по городу.