Ой да по речке сера уточка плывёт,
А по бережочку красна девица идёт.
Ой-ли лай-ли ой-ли, сера уточка плывёт,
Ой-ли лай-ли ой-ли, красна девица идёт.
А как на другом бережочке молодец стоит,
Молодец стоит, он да на девицу глядит.
Ой-ли лай-ли ой-ли, добрый молодец стоит.
Ой-ли лай-ли ой-ли, да на девицу глядит.
А вослед за уточкой да селезень спешит,
Селезень спешит, да грудь выпячивает.
Ой-ли лай-ли ой-ли ой да селезень спешит.
Ой-ли лай-ли ой-ли, грудь выпячивает.
Селезень спешит да крылья взмахивает,
Селезень спешит да воду взбрызгивает.
Ой-ли лай-ли ой-ли, крылья взмахивает.
Ой-ли лай-ли ой-ли, воду взбрызгивает.
Голос Григория Ефимовича изменился. Казалось, потёк прямиком в
душу. И я понял, что он поёт для одного единственного слушателя –
для Бабы-яги.
Я перевёл на неё взгляд и увидел, как по морщинистым щекам
хозяйки текут слёзы.
Она слушала песню, а в глазах, ставших бездонными, плескалась
неизбывная боль.
Голос Григория Ефимовича баюкал эту боль:
А не может селезень ту уточку догнать,
А не может молодец к девице перейти.
Ой-ли лай-ли ой-ли ой да уточку догнать.
Ой-ли лай-ли ой-ли да к девице перейти.
Огненная речка широка и глубока,
Огненная речка да высоки берега.
Ой-ли лай-ли ой-ли широка и глубока.
Ой-ли лай-ли ой-ли да высоки берега.
– Догонит ли когда селезень уточку? – негромко спросила
Баба-яга, когда песня стихла.
– Обязательно догонит! – заверил Григорий Ефимович. – Я видел
его. Он по-прежнему любит тебя.
Они замолчали. А я почувствовал себя неуютно, будто стал
невольным свидетелем чужой тайны.
Баба-яга отёрла глаза узловатыми пальцами и решительно
поднялась.
– Одарю я вас подарком, в битве пригодится! – И повернувшись к
Даждьбогу негромко добавила: – Сделай так, чтобы догнал!
Моё предложение открыть портал Григорий Ефимович решительно
отмёл:
– Мы не знаем, сказал ли Чернобог Сан Санычу, что мы вырвались
из Исподнего мира. Но если откроем портал, то…
– …Всё равно, что сами сообщим ему, мол, вот они мы, – закончил
Боря.
– Придумали тоже – порталы! – вмешалась в разговор Баба-яга. – А
тропка-семивёрстка на что?! До самого Радограда доведёт, не
расплескает!
Я в общем-то понимал, что портал не вариант, но хотелось
поскорее настучать по тыкве этому гаду Сан Санычу.
– Ну, попадёшь ты сейчас домой, и что? – спросил Глеб. Он сильно
изменился за последние дни. В кедраче я видел потухшего человека, а
теперь он словно заново обрёл смысл жизни, стал собранным и… не
знаю… опасным.