— У меня вопрос по домашнему заданию, — напомнила Лиза, кивнув
на раскрытую тетрадь.
— Оставьте. Разберём на следующем уроке со всем классом, — Пётр
Семёнович раздражённо покачал головой, словно бы вдруг решил
отрицать тот факт, что собирался помогать ей сейчас. — Идите по
своим делам, будьте любезны.
Лиза послушно взяла тетрадь. Она собралась было уходить, решив,
что и вправду переговорить лучше позже, когда учитель подобреет
хоть немного, но тут она услышала новый вопрос, который блондин
задал то ли ей, то ли Ермолаеву.
— Почему столь упорно всё списывается на несчастный случай? —
вкрадчиво осведомился молодой человек. — Быть может, виновница
находится среди девиц?
Лизе сделалось дурно при мысли, что кто-то мог подозревать
Наталью или её саму. Медленно, точно во сне, она повернулась к
блондину. Боялась встретиться с его обвиняющим взглядом. Думала,
что расплачется, если кто-то вообще допустит мысль о том, будто она
могла поднять руку на подруг, которые заменяли ей сестёр все эти
годы.
Но молодой человек вновь стоял к ней спиной. Говорил он с
учителем химии, а про Лизу будто позабыл вовсе. Ермолаева же за его
широкой спиной почти не было видно.
— Это попросту невозможно, — голос Петра Семёновича вновь
зазвучал негодующе. — Они все — безупречные, безгрешные создания,
которые не станут рушить свою судьбу и брать на душу столь страшных
грех, как убийство, — он возмущённо засопел, а когда заговорил
снова Лиза, наверное, впервые услышала в его голосе не просто
строгого учителя, но человека, который действительно беспокоился о
своих воспитанницах: — Этих девочек с детства растят такими, чтобы
они улучшили ваше загнивающее светское общество. Чтобы привнесли в
него добро и просвещение. Остались чисты сколь возможно долго от
всякой внешней грязи, которой с каждым днём все больше. Не только в
Петербурге. Везде. А вы говорите об убийстве, голубчик. Мне больно
думать, что подобное горе вообще случилось в этих священных стенах.
И я не позволю вам чернить светлое имя Смольного и его воспитанниц
столь возмутительными обвинениями.
В эту минуту Ермолаев вспомнил о том, что Лиза всё ещё в классе.
Он сердито глянул из-за спины своего гостя на обомлевшую девушку.
Хлопнул в ладоши. Вслед за этим прозвучало его привычное:
— Ну!
Бельская даже попрощаться забыла. Просто стремительно
развернулась и заспешила прочь по коридору.