Значит, незнакомец спрятался за кроватью или за ширмой. Иных
мест не оставалось.
Девушка набралась смелости и медленно выпростала руку из-под
одеяла. Она потянулась к лампе на прикроватном столике и дёрнула за
цепочку выключателя.
Механизм звякнул.
Электрическая лампочка зажглась мягким, медовым огоньком. Её
свет как по волшебству изгнал сумрак и полностью стёр ощущение
постороннего присутствия в спальне.
Бельская с облегчением вздохнула, садясь в кровати.
Здесь действительно никого не было, кроме неё. Ни за ажурной
ширмой, ни где бы то ни было ещё. Она была одна. Ей почудилось.
Вероятно, из страха за собственную жизнь.
И всё же девушка не сомневалась: всё не могло оказаться простой
игрой воображения. Её взгляд заскользил с предмета на предмет в
поисках изменений, но не пришлось даже всматриваться в детали и
вспоминать, в каком положении она оставила стул или разложила книги
на столе.
Дверь в её комнату оказалась приоткрытой. Щель выглядела
достаточной, чтобы неизвестный ночной гость ловко выскользнул в
коридор незамеченным. Вероятно, его уход и разбудил Лизу.
Девушка сунула ноги в мягкие ночные туфли и, как была в одной
ночной сорочке, бросилась к двери, дабы резко распахнуть её и
выглянуть наружу.
Но, разумеется, коридор оказался пуст, тих и сумрачен. Лампа в
её комнатке служила единственным источником света. Ни души в сей
поздний час. И ни звука. Будто в могиле.
Лиза неуютно поёжилась.
Ей почудился холодный сквозняк, пробежавший по коридору. Волглый
ветерок прикоснулся к голым ногам. С Невы потянуло сыростью.
Совсем, как осенью, а вовсе не в начале июня.
Стоило не испытывать судьбу и возвратиться в спальню. Закрыть
дверь плотнее и подпереть изнутри стулом, сожалея о том, что
девушкам не разрешается запирать спальни на ключ. А после
перепроверить вещи, дабы убедиться, что новых обысков у неё никто
не устраивал. И затем лечь спать в надежде, что ей не привидится
очередной кошмар. В ожидании рассвета, когда холодное солнце снова
расплескает свой свет на златые маковки петербургских соборов.
Подобное решение казалось логичным. Подходящим для кроткой и
благовоспитанной девицы, уповающей на Божью милость и людские
законы.
Внезапный порыв заставил Елизавету Бельскую осознать, что она
вовсе не такова. На чью-либо милость она не рассчитывала, да и
кротости ей явно не доставало. Просто потому, что она не желала
завершить свои однообразные дни также, как Оленька и Танюша.