— За что? — тихонько хрипел Поттер, давясь слезами.
Но ответа не последовало. Тьма его каморки молчала, стыдливо
забившись по углам. В очередной раз Гарри Поттеру досталось просто
так, ни за что. Он якобы плохо протёр пыль на каминной полке
несколько дней назад, за что получил выговор от саркастичной
Петуньи сегодня, а когда врождённое чувство справедливости взыграло
в его сердце (или же это было шило в заднице и дух гриффиндорца?) и
он попытался доказать, что он все сделал хорошо, что он старался,
просто за прошедшие пару дней пыль снова осела в том месте, за
рамками с фотографиями. Разъяренный его неповиновением и «бунтом»
дядя схватил кочергу и ударил его наотмашь в приступе гнева. Вернон
был крупным мужчиной и силы в нем было немало. Во всяком случае, на
вечно голодного и хлипкого мальчика ему хватило с головой.
Поттер отпрянул в сторону, поддавшись своей острой интуиции, но
из-за того, что был слишком слаб физически, просто не успевал уйти
с траектории удара. Всё, что он успел сделать, это подставить
правую руку, прикрывая голову.
Раздался громкий хруст, хорошо знакомый Гарри. Хруст его
ломающихся костей. Мальчик упал на пол и широко раскрыл глаза, в
немом ужасе уставившись на разъяренного усатого борова, который в
порыве безумной ненависти даже не заметил, как ударил племянника.
Вернон Дурсль был слишком увлекающейся натурой. Он размахивая
кочергой перед собой, словно дирижер перед симфоническим оркестром.
Боль пришла с запозданием, но зато какая… Яркая, насыщенная,
всепожирающая. Она пронзила его от кончиков пальцев ног до самой
макушки.
Наградив стонущего от боли племянника несколькими
профилактическими ударами ногой по рёбрами напоследок, довольный
собой Дурсль схватил его за больную руку, вывернув её под
неестественным углом, и закинул мгновенно потерявшее сознание от
болевого шока тело мальчика внутрь, заперев за собою дверь каморки
снаружи.
Гарри очнулся через несколько часов и пожалел, что вообще выжил
и смог прийти в себя. Теперь он мучился, терпя невероятную боль,
без надежды на помощь. Откуда ей было взяться? У него никого не
было.
Он находился в бреду, температуря и постоянно теряя сознание от
боли. Матрас и подушка уже полностью промокли от пота. Ему
мерещился тихий шепот на подкорке сознания, словно шелест тысяч
маленьких паучьих лапок, перебирающих волосы на его затылке. Словно
звук тысяч одновременно задуваемых ветром свечей.