Я в ответ промолчал и просто посмотрел ему в глаза. Он отвел
взгляд, не желая ссориться с одержимым, я был уверен, что слухи обо
мне уже достигли кухни барона. Что же слава одержимого имеет и
положительные стороны. Некоторые из местных все-таки меня
побаивались.
Моя просьба была выполнена, работники кухни покинули просторное
помещение. Я остался наедине с посудой и мешками сушеных
растений.
В дальнем конце кухни стоял стражник, но он не глядел в мою
сторону. Он старательно делал вид, что рассматривает высокий
потолок и полки с кухонным инвентарем. Видимо, ему было поручено
следить за тем, чтобы я не сбежал.
Первым делом я налил полный чан воды для того чтобы окончательно
убедится, что я нахожусь в чужом теле, в теле Девитта Ланге, сына
Фааса, гражданина графства Фландрия.
Сомнений не осталось, когда на поверхности воды я увидел чужое
лицо. На меня смотрел молодой человек лет двадцати пяти с волосами
цвета выгоревшей на солнце соломы и лазурно-синими глазами.
Я повел рукой по водной глади. Поверхность взволновалась, и
успокоившись явила мне мой новый облик вновь. Я был красив. Я и в
той жизни не был уродом, но теперь я понял почему девушки на улицах
в крепостных пределах называли меня красавчиком.
Мне было приятно осознавать, что все мои предыдущие проблемы с
внешностью остались в прошлом. По крайней мере, пока в пошлом.
Судьба или что-то еще давали мне шанс пожить жизнью очень
привлекательного, здорового, сильного и мужественного молодого
человека.
Осознание этого факта удесятеряло мои силы. Я энергично взялся
за работу.
Несколько часов я усердно кипятил воду в чанах, опускал туда
пучки трав в кастрюли, то замешивал и сливал, то разбавлял
получившийся отвар по новой.
Пока я делал вид что готовлю лекарство, я усиленно думал над
тем, как я сумел попасть в чужое тело.
Но сколько бы я не напрягал память, ничего кроме вкуса горького
шоколада, болезненных конвульсий и спазмов в мышцах, напоминающих
удары тока в 220 вольт на ум не приходили.
Мне казалось, что на воспоминании о переходе из прошлого в
сегодняшнее настоящее в моей памяти стоял блок. Я назвал это
ощущение про себя «шоколад 220»
Время от времени мне казалось, что я хорошо знаю местность, где
меня исторгла из себя старая реальность. Холм и долина, с которой
началось мое злополучное посещение Розенлааря, были до боли
знакомы, будто я их видел сотни раз, в той другой жизни Саввы
Филатьева.