— Это что еще за безобразие!
Все эти второгодники мгновенно заткнулись. Даже «Чапаев»
вытянулся в струнку — могёт, значит! Я отпустил его ухо и,
поморщившись, оглянулся. Мои худшие предположения оправдались. Так
и есть — в спортзал вползла Эвелина Ардалионовна. Она прошествовала
на середину, стуча каблуками под доскам пола, размеченного под
баскетбольную площадку. И каждый стук отзывался в моей нижней
челюсти, как жужжание бормашины. Она поравнялась со мною и
протянула плоскую то ли тетрадь, то ли книгу большого формата. Я
взял ее, ощущая шершавость картонной обложки, не зная, какую еще
подлянку мне уготовила судьба.
— Вы не взяли классный журнал, Александр Сергеевич! —
укоризненно произнесла завучиха, развернулась и постучала каблуками
к выходу.
Удивительно, но гробовая тишина сохранилась и после того, как за
Шапокляк закрылась дверь. Я машинально раскрыл журнал. И первым
делом увидел список фамилий учеников восьмого «Г». "Гэ" оно и есть
"гэ"... И вдруг меня осенило. Я понял, что Ардалионовна вручила мне
оружие. Всякий урок начинается с переклички. Шурик Данилов, как
отличник, наверняка знал это назубок, а вот я нет. Эти оторвы
поняли, что я не знаю ни их имен, ни «заслуг» и попытались надо
мною куражиться. Сейчас им придется туго. Я повел пальцем по
списку, хотя понятно, что начинать надо с буквы «А».
— Можешь вернуться в строй, малыш, — сказал я «Чапаеву».
В строю хихикнули, но другие весельчака не поддержали. И я начал
перекличку:
— Абрикосов!
— Я! — отозвался самый мелкий шкет, лопоухий и конопатый, но при
этом — не рыжий, а скорее белобрысый.
— Борисов!
— Здесь, — буркнул самый толстый.
— Веретенников!
— Тута! — осклабился чернявый живчик.
— Григорьев!
— Болеет, — сообщил конопатый Абрикосов.
— Первого сентября и болеет? — удивился я. — Нашел время...
— У него ветрянка...
— Ясно... Идем дальше... Доронин!
— А как же! — откликнулся «Чапаев».
Я уже начал опасаться, что в этой сборной второгодников и
тунеядцев окажется по гаврику на каждую букву, но на Доронине
система сломалась. За ним последовал Журкин, потом Зимин и Ильин,
следом Капитонов, Константинов, Кривцов, дальше — Макаров,
Митрохин, Могильников, Морозов, Отрыжкин. Сидоров. На эту фамилию
отозвался рыжий. И сделал он это крайне неохотно. Неужто надеялся
остаться для меня анонимом?.. Сидоров, Сидоров... Где-то я уже
слышал эту фамилию, причем — уже в этой жизни... Я посмотрел имя и
отчество любителя тырить у физруков свистки. Арсений Кириллович...
Арсений... Сенька!