Не только Шапокляк обладает способностью быть легкой на помине.
Едва я вышел за ворота, как возле кромки тротуара притормозила
знакомая «копейка». И из нее выскочил Иннокентий Васильевич
Стропилин, собственной персоной. Мы поручкались.
— Ты к себе? — спросил он.
— Да, только хотел в магазин заскочить, ко мне коллега должен
зайти после работы, на рюмку чая...
— Коллега-то хоть симпатичная?
— Да мужик это, наш трудовик...
— А-а, жаль...
— Что — так?.. — удивился я его огорчению. — Хотел
познакомиться?
— Да нет... — замялся тот. — Думал, кое-что предложить...
— Слушай, а ты не знаешь, где можно воблу достать? — решил я
воспользоваться оказией. — А то пивко твое... Кстати, спасибо за
него... В общем еще несколько банок осталось, а закусить нормально
нечем...
— Не проблема! — оживился Кеша. — Сейчас все устроим...
Садись!
Я залез в салон его «ВАЗа» и мы принялись петлять по улицам
городка так, словно пытались оторваться от «хвоста». Наконец, мой
пробивной друг припарковал тачку возле магазина с многообещающим
названием «ОКЕАН». Велев подождать, Стропилин вылез из машины и
кинулся к магазину. Пропадал он не слишком долго. Вернувшись, сунул
мне в руки увесистую коробку, от которой умопомрачительно пахло
вяленой рыбы.
— Ого! — восхитился я. — Сколько я тебе должен?
Он отмахнулся.
— Ни сколько... Выручишь меня и мы будем в расчете...
– А что делать-то надо? – насторожился я, чуя подвох...
- Ну, как ? поможешь? - Кеша смотрел на меня просящим
глазами.
— Конечно! — говорю. — О чем речь!
— Тогда поехали к тебе.
И мы приехали к общаге. На вахте сидел незнакомый старичок.
Понятно, теперь Аграфене Юльевне по статусу не положено пропуска
спрашивать. Новый вахтер попытался что-то вякнуть насчет пропусков,
но Кеша помахал перед ним удостоверением, где на красной обложке
золотом горело «Удостоверение» и старичок увял. Видимо, решил, что
мы из органов. А совать в нос внутрь корочек он не удосужился. Да и
не по статусу было ему. В эти времена корочки значили многое. Их не
принято было раскрывать. Если и представлялись служители
государевы, то по-простому: «Милиция». А если говорили, гражданин,
пройдемте с нами, то, стало быть, КГБ попросило.
Вахтер принялся бормотать что-то насчет жильцов тридцать восьмой
комнаты, которые ночью безобразничали, но мы его уже не
слушали.