Если в первые дни моего пребывания в общежитии были относительно
спокойно, то теперь с тихой жизнью можно было распрощаться. День,
ночь, первая, вторая смена — не важно. После вселения семейных
жильцов — с третьего по пятый этаж стоял неумолчный гул. Детские
вопли, женская болтовня, мужская ругань, шум льющейся из кранов
воды, шипение убегающего на плиту молока, скрежет передвигаемой
мебели, стук молотков, звон бьющейся посуды. Кроме звуков —
добавились и самые разнообразные «ароматы» — от пригоревшей
картошки до детской неожиданности.
— Как только ты здесь живешь? — пробурчал Стропилин, морщась и
зажимая нос.
— Да вот так... — вздохнул я. — Выбирать-то не приходится...
— Ладно, потерпи... Проработаем и этот вопрос. Надо только,
чтобы ты проявил себя...
Когда мы вошли в мою комнату, Кеша оглядел ее убогую обстановку
и решительно произнес:
— А вот этого мы так не оставим!.. Что это за условия для
молодого специалиста?!
— Комендантша обещала казенный холодильник поставить, —
пробормотал я. — Кассетник вот в комиссионке приобрел...
— Поговорю с Тарасычем, — отмахнулся он. — Он что-нибудь
придумает...
— А кто это, Тарасыч?
— О, это весьма большой человек, Панас Тарасович Беспалько! Он
заведует складом конфискованного имущества.
— Ну... поговори...
— Обязательно! Если пока нет возможности обеспечить тебя
нормальным жильем, то хоть не будешь спать на железной койке, а
продукты хранить в авоське за окном.
— Ты меня хотел о чем-то попросить? — напомнил я.
— Да, есть одно дело... — поскучнел Кеша. — Вляпался я в одну
историю, по глупости и доброте душевной...
И он рассказал следующую историю. Оказалось, что дружок мой
подвизался на общественных началах снабжать сотрудников райкома
ВЛКСМ дефицитными товарами. Первый секретарь и прочая комсомольская
верхушка отоваривались в спецраспределителях по номенклатурным
спискам, а вот комсомольские вожаки рангом пониже, а также прочие
работники могли приобрести вышеуказанные товары через таких, как
Кеша, доброхотов-общественников. В идеале. На практике львиная доля
дефицита распределялась среди «нужных людей».
Получив партию товара на складе районного потребительского
союза, Иннокентий Стропилин должен был его распределить, но не
бесплатно, разумеется. Он расписывался за определенную сумму, а
потом сдавал выручку. Эта была отличная лазейка для спекуляции, но
Кеша божился, что ни-ни, продавал, дескать, лишь по номиналу. Да и
«нужные люди», хоть и не могли пожаловаться на безденежье, все же
переплачивать не любили. Как бы там ни было, товар разлетался
быстро. Завотделом по работе с низовыми комсомольскими и
пионерскими организациями регулярно сдавал выручку в кассу
райпо.