Похоже, с тех необдуманных пор, когда во все это влип, я
повзрослел и поумнел, и дар каким-то образом во мне развился,
несмотря на то, что я совсем не уделял ему внимания.
Судите сами – какой человек в здравом уме и трезвой памяти
станет уделять внимание способности находить недавно упокоенных и
совсем неупокоенных и разговаривать с ними? Мне это было нужно? Мне
и сейчас не нужно. А пришлось и, что хуже всего, я это
действительно умею. Помог ли мне мор в осознании собственных
способностей? Да, помог. Но мне неприятно и непросто об этом
думать. Сам боюсь того, что должен делать, но еду. Ибо того, что
случится, если я откажусь послужить братству, еще больше боюсь –
тогда они придут за моими детьми и поищут пригодных для своих целей
среди них. Девчонки мои братству бесполезны, но сын... ему всего
два года. Если он примет когда-нибудь решение встать на этот
мрачный путь, от которого я, конечно же, буду его отговаривать,
пусть принимает это решение сам, пусть даже решает из полудетского
баловства, как сделал я в мои семнадцать. Пусть это будет его
собственная глупость. Но не сейчас и не другие должны решать за
него!
На этом со вступлением надо бы закончить, достаточно рисоваться
похоронными мыслями и темными воспоминаниями, того и другого от
нудной тяжелой дороги, душевного одиночества и ночной темноты у
меня полно.
На самом деле я освоился. Сегодня я засыпаю сидя, но чувствую
себя здоровым и решительным. Просто день был долог, я сам и лошадь
моя устали. В нашем отряде пятеро бывшие кавалеристы, в дороге
разговоры только о лошадях, и с лошадьми же связаны все наши
заботы. Лошади, пожрать, украсть что плохо лежало, доступность
сельских баб, самолечение венерических заболеваний – вот обычные в
нашей компании темы для разговоров. Мне это дико, нужно на что-то
отвлечься, так что буду продолжать дневник, поговорю хотя бы с
самом собой.
Вчера не писал, но у нас дошло до смешного. Мы, облечённая
властью, снабженная путевыми грамотами и тайными приказами
делегация, внешне похожая, правда, на табор бродяг пополам с бандой
разбойников, воровали ночью сено на крестьянском поле, потому что в
лесу лошади не паслись, не наедались и от тяжелой дороги сильно
тощали. Так, с приключениями, едем на какой-то край света, который
мог пригрезиться мне разве что в юности, когда душа по глупости
томилась мечтами о путешествиях, а в голове еще не было
петушино-куриных забот о детях и хлебе насущном.