Готовлюсь к предстоящей работе по рукописному руководству
братства, как студент к университетским экзаменам, пытаюсь себя
приучить к нашей миссии и своей роли в ней. Я больше не мастер
Тимо, кларнетист гарнизонного оркестра и помощник капельмейстера. Я
штатный упокоитель братства Равновесия, брат Юстин, без минуты
колдун и почти некромант. Когда меня зовут: «Брат Юстин, подойдите,
у нас такое-то дело», – меня дергает как шарлатана при
магнетических опытах.
Денег за службу в братстве платят больше, чем в оркестре — и это
мое большое утешение. Покойников я еще не видел, по крайней мере,
тех, ради которых мы отправились к северному побережью. Другие
покойники меня сейчас не волнуют, от разговора с ними я ухожу, как
уходил всю жизнь. Если где и мелькнет белесая фигура, сбежать от
нее нетрудно, фантомы непривязчивы и плохо видят живых, если им от
этих живых ничего не нужно.
* * *
Девять полных дней мы в дороге. Пишу на почтовой станции чужими
разбавленными до голубизны чернилами, в чернильнице полно дохлых
мух.
Но кто бы подумал, в этих богом забытых местах есть почта и
дважды в месяц проезжает дилижанс из Мена в Баз, потом обратно.
Осматриваюсь и отвожу глаза. Стены копченые, кругом грязь. Но эта
глухая станция, где можно взять лошадей, купить в дилижансе место
или хотя бы отправить весточку родным -- мой путь отступления, если
что-то пойдет не так. Если не справлюсь и буду вынужден позорно
бежать. Мертвецы за мной не погонятся, а живые – за здорово живешь
и с саблями. Или для чего ко мне приставили банду ухорезов?..
Какие здесь дилижансы, бог весть, сам не видел, описать мне
никто не смог, махали руками, рисуя в воздухе что-то невообразимо
громадное и, судя по всему, медленно ползущее. Дорога на дорогу
по-прежнему не похожа, хотя болотистую местность мы покинули. Наш
«обоз» из одного фургона с фуражом и палатками отстал у
предпоследнего брода, спутники спрашивают меня, будем ли ждать, или
налегке поедем дальше. Я разве знаю? Сначала подождем, потом не
дождемся и поедем, как всегда. Не по расчету и по уму, а со зла и
нетерпения. Наколдую я им что ли отсутствие рытвин, колей и
колдобин в этой застывшей глинистой канаве, называемой дорогой? Не
наколдую, в моем руководстве по практике упокоителя такого
заклинания нет. И телегу не починю. И умирать кто-то будет, я не
помогу. Упокоитель помогает не живым, а мертвым, и то не всем.