Мог ли я остаться в музыке? Почему так радикально сменил образ
жизни? Безусловно, остаться я мог. Деньги -- первое мое оправдание
для смены деятельности. Хлеб музыканта непрост. Но я не так
меркантилен и не так прост, черт меня побери. В конце концов, я не
стал торговцем, не сел за счета и списки в контору, не занялся
изготовлением скрипок и виолончелей, как мой дед, не поступил в
семинарию, где, по словам отца, мне было бы самое место. Я не пошел
туда, где мог заработать без волнений и беспокойств, не взялся за
дело, в руках с которым можно уверенно стоять на земле и не думать,
что будет завтра. Отец считал, я чудак. Более того, я сам считаю,
что я чудак, а настоящий чудак никогда не идет вслед за
выгодой.
Но мне мало быть чудаком, мне нужно быть талантливым чудаком.
Нужна сила влияния на умы и чувства. Чем для меня стала музыка?
Только ремеслом. Даже если и был у меня талант, под постоянными
насмешками отца яркости он не приобрел, а под принуждениями к
занятиям музыкантское ремесло быстро набило оскомину. Чертов
призрак, явившись во сне, разбередил мою старую неудовлетворенность
собой и жизнью. Я был разочарован в собственных способностях с
детства, поскольку принуждали меня не столько заниматься музыкой,
сколько быть талантливым отпрыском в талантливом семействе. Я не
должен был посрамить отца, известного композитора, и деда,
знаменитого скрипичного мастера, инструменты которого разошлись по
всему миру. От меня ожидалось, что я, если не вознесусь выше и не
прославлюсь больше, то, по крайней мере, не уступлю им. А я... всех
разочаровал. Можно сказать, назло. Из духа противоречия, не
позволявшего мне напоказ любить музыку так, как я ее любил, и
выражать себя в ней так, как я чувствовал необходимым. Я
отыгрывался на людях, не дававших, по их ограниченным
представлениям, свободы моей душе. Но в проигрыше оказался сам.
Стал ремесленником от искусства. Так, как я хочу, до сих пор не
смею. Так, как меня учили -- увы, не хочу.
Поэтому я ушел. Понял, что не соответствую себе. Плохо то, что и
в новом деле, некромантии, на меня заранее возлагают ожидания. Я
должен соответствовать представлениям, задачам, рамкам, канонам. А
я желаю все той же свободы самовыражения. Пусть и не чувствую пока,
что владею новым искусством (или наукой; магия это искусство или
наука?) настолько, чтобы чувствовать себя свободным. Всего лишь
надеюсь однажды эту свободу ощутить. Но точно знаю одно: правильно,
по линейке, по-школярски, как уже проходил путь с музыкой, не хочу.
Должен же я чего-то добиться, кого-то осчастливить, открыть новые
пути. Дело даже не в том, что апплодисменты на площади меня
серьезно вдохновили (если бы я писал для себя, а не для всеобщего
чтения, сказал бы: поддержали сползающие штаны моего самомнения).
Дело в общем чувстве подъема и заинтересованности. Я стою на
пороге, у меня захватывает дух от открытий и возможностей. Хотя
случаются и разочарования, например, с сундуком.