Следом пошли другие пункты: нарубить дров, сварить ужин и,
конечно же, кульминация сегодняшнего дня — фейерверки дядюшки Мо.
Под конец, Ян отжимался только на указательном пальце.
Закончив с разминкой, он убрал инструменты для письма обратно в
сундук. Ян старался сделать это тихо и всё же несколько раз
нашумел. Когда он повернулся проверить сестру, та даже ухом не
повела, только крепче обняла циновку.
Из дома он вышел босиком и в безрукавке на голое тело, а
мешковатые белые штаны подвернул до колен. Только так можно было
работать на затопленных террасах.
Внутренний двор со всех сторон света прижимали стены четырех
лачуг, построенных из бамбука. Выходить оттуда надо было через
сквозной дом. У его порога уже стоял дедуля Цао. Старик
приветствовал новый день, складывая ладони в молитвенном жесте. Он
даже попытался выпрямить спину, на что та с хрустом
воспротивилась.
Испещренное глубокими продольными морщинами лицо старика
напоминало кору. Особенно, когда он улыбался. Его улыбка древесного
духа не сулила ничего хорошего. Ян прошел к учителю и тут же решил
взять инициативу в свои руки:
— В холодной воде у вас мышцы сведет, околеете и сляжете на весь
сезон, кто тогда будет нас учить?
Дедуля Цао небрежно вытянул руку, её било мелкой дрожью. Ян тут
же поклонился ему, ладонь старика легла на макушку парня.
— Не только Пламенный владыка смог обуздать огонь! — хрипло
смеялся старик, всклокочивая рыжие волосы ученика.
— До расцвета ещё много времени, ложитесь спать.
— Эти ноги, — он постучал по бедру, — знавали холодную водицу,
когда вы ещё с сестрой на перегонки из мамки лезли! Я рассказывал
тебе как в молодости… — начал было старик.
— Старшая сестра проснется к четвёртому лепестку, Тайцзи тоже
прибежит — его совесть заест. В поле я буду не один — не
волнуйтесь.
Старик отвернулся и побрел внутрь сквозного дома, где он жил
вместе с бабулей Чухуань. Сегодня его упрямство могло посоперничать
с ослиным.
«И так каждую годовщину», — подумал Ян.
Внутри их уже поджидали. Сколько Ян себя помнил, старики
просыпались раньше первых петухов. Возможно, не хотели упустить и
часа уходящей жизни.
Бабуля Чухуань стояла с банкой чеснока в меду. Полная старушка с
руками по-старчески мягкими, седые волосы собраны в жесткий узел,
чтобы не мешались. От неё парень перенял рецепты и место у плиты.
Готовка на семь человек — изнурительный труд, справиться с ним не
каждому по силам, особенно, в таком преклонном возрасте.