— Угу.
— Ещё они бывают агрессивными, требуют дрессировки. Ты уверен,
что нам стоит его заводить? Я волнуюсь. А вдруг он укусит? Или
девочка станет летать на нём, а он сбросит её? Это же кошмарно!
— Ты же сама меня уговаривала, не помнишь?
— Но ведь ты сразу не предупредил, что они такие! Надо было
сразу сказать, объяснить. Вот ты всегда так — сначала молчишь, а
потом смотришь осуждающе.
Король не смотрел ни осуждающе, ни с укором. Он отгородился от
жены одеялом и раздумывал — не стоит ли объявить срочную войну?
Маленькую такую, с манёврами, ночёвкой на природе и
шашлыками.
— Ты не слушаешь меня? Я говорю, ты не должен был подбивать дочь
на дракона. Кто будет следить за ним?
— Ваше величество, — Король вспомнил, что маг-погодник обещал
грозу, передумал объявлять войну и откинул одеяло, — Габриэлла
Тереза Мария Августа Матильда Изабелла Николаевна, я дал
королевское слово взять дочери дракона. И я сдержу его завтра
утром.
Монарх быстро отвернулся и накрылся с головой, показывая, что
вечерняя аудиенция закончена.
— Папа, просыпайся!
Принцесса с топотом эскадрона гусар пронеслась по кровати
наискосок и непочтительно рухнула на монарха.
— Ну, вставай же, мы опоздаем!
— Куда? Где? Революция?
Король откатил дочь с живота и сел на постели.
— Дракон! Мы должны ехать за драконом!
— Ты завтракала? Причесалась?
Принцесса возмущённо фыркнула.
— Мы же поедем туда секретно.
— Даже инкогнито принцесса должна соблюдать приличия. Марш
приводить себя в порядок. И скажи, чтобы подали мне кофе, а тебе
овсянку.
— Фу, — принцесса поморщилась. Как можно портить такое важное
утро противной кашей?
— Будешь тянуть, всех красивых драконов разберут. Останутся
только серые.
Эскадрон фыркнул и умчался в сторону детской спальни.
Король припарковал карету рядом с входом на “птичий” рынок между
телегой и рейсовым дилижансом. Спрятал корону в бардачок и вышел
наружу. Принцесса следом спрыгнула на асфальт, захлопнула дверцу и
взяла отца за руку.
На рынке стояла сутолока, кричали торговцы, умопомрачительно
пахло жареными пирожками от лотков разносчиков. В толчее монарха и
принцессу никто не задел даже пальцем: их величество и
высочество, конечно, прибыли инкогнито, но королевство-то
маленькое, и в лицо главу государства знали все. Народ желание
побыть “не узнанным” уважал, но и по-свойски пихать опасался. Ты
его толкнёшь, а он с расстройства новый налог примет. Ходи потом
проси отменить, когда остынет.