- Усекаю, - кивнул я.
- Хорошо, завтра с утра, точнее часам к одиннадцати, не думаю,
что они встают рано, дуй на аэродром.
Я прошатался по анклаву до самого вечера. Все дома ближе к
центру оказались заселенными. На Рабочей улице зашел в двухэтажный
барак старой постройки грязно-желтого цвета с провалившейся крышей,
с битыми стеклами, с распахнутой настежь и перекошенной входной
дверью. Барак стоял в отдалении от прочих построек, окруженный
зарослями бузины и лапуха, казался брошенным. Аккуратно обходя и
переступая провалы в деревянном крыльце, я зашел в подъезд. Меня
накрыл рыхлый прохладный сумрак, пахнущий гнилым деревом и сырым
кирпичом. По короткой лестнице поднялся на площадку и прежде чем
попытаться открыть обитую дерматином дверь, осторожно постучал по
замочной скважине. Из квартиры ответил высокий плачущий голос:
«Кто? Кого черт принес?». На вопрос о свободных квартирах голосом
прорыдал, что все занято и посоветовал мне идти куда подальше,
обозвал «мурлом недорезанным» и ушаркал вглубь коридоров и комнат.
Я бы и ушел, но упрямая струнка ответственности за общее дело
звонко завибрировала за грудиной и заставила сначала проверить
квартиру напротив, а затем по захламленной лестнице подняться на
второй этаж. Кирпичная крошка скрипела под подошвами сандалий и
выдавала меня с потрохами. Я замирал при каждом шаге, пережидал,
прислушиваясь к шагам из первой квартиры, затем крался дальше.
Остановился перед проломленной, судя по всему, ногой оргалитовой
дверью. Некоторое время колебался, после чего взялся за рукоятку и
потянул на себя. Полотно приоткрылось сантиметров на двадцать,
затем заскребло по дощатому полу и застопорилось. Я протиснулся в
щель, оказался в окружении сырости, тлена и темноты. Осторожно
прошел по коридору. Половицы под ногами скрипели, от чего я
внутренне сжимался и ощущал себя воришкой.
Над залом провалилась крыша вместе с потолком. Через дыру
виднелся кусок неба. Полуистлевший, потерявший краски ковер был
завален обломками кровли и перекрытий, под ногами хлюпал ночной
дождь. Кухня, вторая комната, хотя и сохранили конструктивную
целостность, выглядели полуистлевшими гнилушками. Хотелось бежать
из этого могильника, вырваться на свежий воздух и выкашлять споры
плесени и разложения. Успокаивался мыслью, что это ненадолго, что
так надо, два, три дня, максимум неделя. Ради общего дела.