«…От стартующего космического корабля нас отделяет 950 метров.
Ближе - нельзя, меры безопасности не позволяют. Даже здесь
чувствуется мощь «Дороти». Изгиб из пламени и дыма вырывается из
двигателя высотой с двадцати пяти этажный дом. Корабль набирает
скорость и взмывает вверх, через минуту с земли его уже не
увидеть...».
Из меня словно выдернули спицу, которая заставляла держать спину
прямо и задирать вверх подбородок угнетенного, несправедливо
обделенного, возмущенного бесправием человека. Я сморщился, стал
маленьким, словно высушенная слива. С «Доротти» растаяли последние
надежды, я снова закурил. За восемь лет отвык, закашлялся. Но все
равно, через отвращение втягивал в себя едкий дым, символизирующий
горечь моего положения. По щекам текли слезы, я давился дымом, а
спина моя вздрагивала от рыданий.
Я не знал, что делать. Уже привык к сообщениям, настигающим нас,
как плеть кучера бедную лошаденку, которая от усталости и
изнеможения не чувствует боли. «Уровень мирового океана сегодня
поднялся еще на семь и четыреста двадцать семь тысячных
миллиметров. Ученые не видят снижения темпов таяния ледников. По их
расчетам в ближайшие год, два мы увидим землю, скрываемую
тысячелетиями снежными шапками полюсов», вещало радио.
Много городов и государств исчезло под толщей высвободившейся
воды. А Солнце все раскалялось, ширилось, словно гигантский нарыв.
Климат изменился кардинально: бури, смерчи, землетрясения истязали
планету нещадно. Двигались тектонические плиты, просыпались
вулканы. На территории России воцарились тропики. Флора и фауна
пополнились новыми видами. Зимы со снегом и метелями, канули в
лету.
Единственное ценное, что нам оставили отъезжающие на Новую
Землю, это анклавы. Небольшие участи в городах заперли в бетонные
заборы и поставили вышки. Оружие по большей части было уничтожено в
целях безопасности законопослушных граждан. Лишь в организованных
поселениях оно оставалось у сил правопорядка и на складах для
резервистского ополчения. По абсолютной амнистии тюрьмы всего мира
распахнулись. Сброд хлынул на улицы и дороги.
В страхе люди спрятались за стены, под защиту пулеметов и
отрядов самообороны. Там еще действовал закон. Но единого центра
уже не было, каждый выживал, как мог, каждый анклав стал отдельным
государством со своим порядком и уставом.