Спустя час мы увидели блестящие сферы ангаров, неподалеку
замершие в ряду самолеты, темную полосу воды, подтопившую восточную
оконечность аэродрома, и вплотную подступившую к взлетной
полосе.
- Держи штурвал, - вдруг сказал Андрей и, убедившись, что я взял
управление на себя, прошел в салон. Через минуту он вернулся с
бутылкой воды. Предложил мне, я отказался. Напившись он
проговорил:
- Давай, Михалыч, туда. Видишь памятник, рядом вытянутое здание?
Наверное, штаб. Справа широкая дорога, на нее сядем. Сможешь?
Я пожал плечами. Раньше конечно бы смог, но столько лет без
практики...
- Ты, прав, лучше я. - Он поставил бутылку в подстаканник,
взялся за рукоятки. Летели уже над аэродрома, когда правый
двигатель вдруг зафыркал, словно подавился костью, закашлялся и
заглох. Андрей быстро посмотрел на меня.
- У меня не было времени испытать его, - оправдывался я. - Шурум
- гад, постоянно висел над душой.
Андрей, казалось, меня не слушал, сосредоточился и тянул машину
на одном моторе. Я заткнулся и энергично шевелил мозгами,
предполагая возможные поломки.
Андрей посадил самолет жестче, чем на «Восточном» и не на
дорогу, примыкающую к штабу, а на поросшую взлетную полосу.
Остановились у огромного ангара.
- Давай, Михалыч, здесь разбирайся, а я в штаб, пороюсь в
бумагах. Сам на крыло залезешь?
- Конечно, - с готовностью ответил я. - Послушай, Андрей, я пока
не знаю, что случилось, но неисправность, что была раньше, я
устранил. Честно тебе говорю. У меня не было возможности проверить
и обкатать двигатель. Эти чешские моторы капризные, а у меня ни
схемы, ни характеристик…
- Не парься, старичок, я знаю, что ты лучший механик во всей
округе. Все нормуль. У тебя руки заточены под это дело.
- Правда? - я взглянул на свои руки.
- А то, - больше не сказав ни слова, Андрей развернулся и пошел
по направлению военного городка. «Другой бы отматерил, слюной
забрызгал, а может и треснул даже, - подумал я, - а он «…не парься,
старичок…»». С готовностью оправдать надежды я посмотрел на лашку,
растопырил и пошевелил пальцами, как ковбои перед выстрелом.
Угрожающе двинулся на самолет, но не сделав и пары шагов, вспомнил,
что у меня нет инструмента: «Черт тебя дери, старичок», выругался я
и обернулся.
Андрей шел по полю, утопая в траве, лишь плечи и голова плыли
над покачивающимся зеленым морем. Я открыл рот, чтобы ему крикнуть,
что нечем чинить, но передумал. Вкралась надежда, что в самолете,
возможно, имеется шанцевый инструмент. И я - таки не ошибся.
Свернутый в гибкой упаковке из кожзаменителя он аккуратно лежал под
моим сидением. Выбор не ахти какой, но набор торцевых ключей и пара
отверток имелись.