- Сколько нам надо бензина, чтобы заправить лашку? - спросил
я.
- Немало. - Андрей скорбно поджал губы. - Полторы тысячи литров.
Если прикинуть расход, где-то литров сорок на сотню. - Он вгляделся
в датчик топлива. - На оставшихся тысяча двести мы сможем пролететь
три тысячи км. Расстояние приличное.
Андрей встал, пригнулся, придерживаясь за перегородку, прошел в
салон, покопался в сумке, вернулся с GPS навигатором.Поднял карту и
погрузился в вычисления.
- Черт, - с раздражением заговорил он минуту спустя, - джипер не
пашет. Спутник, наверное, с другой стороны. Надо подождать.
Андрей отложил аппарат и зашуршал картой, разворачивая ее
целиком. Мы погрузились в бессловесный штиль, пока я не увидел реку
и не привлек его внимание.
- Андрей, глянь.
Волга разлилась, стала неимоверно жирной и напоминала вытянутое,
длинное водохранилище. Саратов ушел под воду, лишь частный сектор
на восточной окраине, словно утопающий, из последних сил карабкался
на берег. Северная и западная части Энгельса тоже оказались под
водой. До аэродрома река не дотянула буквально сотня метров.
Вдоль взлетной полосы в ряд стояли два десятка стратегических
бомбардировщиков. Жалкое зрелище, я вам скажу, монстры, созданные
для заоблачных высот, для решения стратегических задач, стояли на
приколе ненужной грудой металлолома.
Андрей отложил карту, хотел было взяться за штурвал, но
передумал.
- Михалыч, давай сажай ты. Сколько уже можно в учениках ходить?
Смотри, сделай небольшой вираж, - Андрей ладонью показал маневр, -
и заходи ровнехонько на левую полосу. Когда посадишь, прокатись
мимо стратегов. Наш бомбер поищем, потом подрули туда, - пальцем
указал на здание, примыкающее к плацу с трибуной, - там, скорее
всего штаб. Делай все, как всегда, не волнуйся, я тебя подстрахую.
Штурвал тяни мягко, не дергай.
У меня получилось и очень даже недурственно.
- Во, во, Михалыч, мастерство не пропьешь! Я лучше бы не
смог!
- Правда?
- Богом клянусь, ну все, давай вылезаем и чешем в штаб. Время не
ждет.
Окрыленный успехом, раз за разом прогоняя в памяти филигранную
посадку, я выпрыгнул из кабины. Достал сигареты, закурил. Давно,
знаете ли, не был так доволен собой. Удивлялся, как это у меня
получилось так гладенько, после шести-то лет. «А движок? Не подвел,
стервец! Пел песню, не останавливаясь и не фальшивя. Тоже моих рук
дело». Мне было так хорошо, что я едва не пищал. Улыбка растянула
мои губы до ушей.