- Олег,
он умер. - Ася,
вернувшая свет фонарика себе и осмотрев мужчину, отбросила
окровавленную тряпку. Теперь, в свете фонаря Данила увидел, что
стоит ногами в луже крови, которая начиналась от окровавленного
мужчины, лежащего у ног матери. Она встала с колен, попыталась
отряхнуть брюки, но лишь подняла руки, которые оказались все в
крови, и, махнув ими, молча, беззвучно заплакала. Отец подошёл к
ней и обнял за плечи, которые вздрагивали от рыданий.
- Почему
я не
практиковала? Надо было больше практиковать… и сейчас бы больше
толку было бы….
-
Ась... - Отец
отодвинул ее в сторону и посмотрел в лицо. Фонарик, который остался
лежать рядом с умершим мужчиной, светил в сторону и почти не давал
света, поэтому Данила не видел лица матери. - Ты ни в чем не
виновата! Даже я тут бессилен! Нам нужно смотреть дальше. Помощь
ещё может быть кому-то нужна.
Данила, всё ещё стоящий у края огромной кровавой лужи на
асфальте, вздрогнул, когда прямо перед самым носом медленно
пронеслась ещё одна снежинка-ёжик, блеснув в слабом свете фонарика
ядовито зелёным цветом. Он проследил за ее траекторией, и заметил,
как она, приземлившись на лицо погибшего мальчика, словно
впиталась в кожу - исчезла. Он отчетливо это видел в свете
фонарика.
- Мам! Пап! Нам нужно
уйти отсюда! - родители, стоящие в метре от него, разом повернули
головы на его осипший вдруг голос. В глазах матери словно появилось
осознание того, что ее сын сейчас видел то, что видеть ему в его
возрасте абсолютно точно не нужно было.
-
Дорогой, вернись к машине. Тебе стоит
подождать военных или скорую. Они должны скоро приехать.
-
Нет. - Голос
отца, трущего тыльной стороной кисти наморщенный лоб, тоже был
каким-то свистящим. - Никого прямо сейчас не будет. Скорее всего
такое сейчас творится по всему городу. И самое непонятное - нет
пострадавших. Почти все погибшие. Если только военные из-за города,
из части. Но это как минимум часа через 3-4. Не раньше.
Говоря все это, он поднял сумку с аптечкой и, приобняв за
плечи жену, кивнул головой сыну в сторону темнеющих за границей
света громадин домов на краю дороги.
- Идёмте туда. По
проспекту прошла волна, словно по трубе, не встречая никакого
сопротивления. На улицах ни звуков, ни стонов - сейчас люди, если
есть раненные - начнут приходить в себя и их станет слышно. Сейчас
пристроим тебя там - в квартире у кого-нибудь или в подъезде, а
сами вернемся с мамой и поможем тем, кому будем в состоянии. Тебе
все это видеть ни к чему.