Её серые, словно грозовое небо, очи быстро наполнялись влагой,
что норовила вот-вот пролиться слезами.
– Что такое, Бэтти?
– Мы забыли Пушка… – произнесла она дрожащими губами.
Я мысленно выругалась. Белоснежный котёнок, что совсем недавно
прибился к кухне, всплыл в моей памяти.
– Мы его обязательно заберём, – твёрдо ответила я, пресекая
поползновения слёз.
Лилибет моргнула, словно и не собиралась только что плакать,
вновь развернулась к брату и продолжила играть. Мы же облегчённо
выдохнули. Порой громкость её истерик зашкаливала.
– Ну что, мои дорогие, пойдёмте! – папенька довольно сверкал,
протягивая нам ключи от комнат.
В этот момент я уверилась, что всё будет хорошо, и он
обязательно всё исправит.
За одну неделю до неудавшейся
кражи
Комнаты были хороши: высокие потолки, светлая комфортная мебель,
а что касается кровати, то это была отдельная песня. Мягкий нежный
шёлк простыней, невесомый матрас; они окутывали моё тело, баюкая
каждую ночь. Но всё же это место не было домом… я чувствовала, что
нужно быть готовой ко всему в любой момент, и никак не могла
расслабиться.
Одежды у нас практически не осталось. Хоть Найити и прихватила с
собой не только сменные комплекты, но и шкатулку с моими
украшениями и золотые, что папенька щедро выдавал на карманные
расходы, этого было до ужаса мало, чтобы вести ту жизнь, к которой
мы привыкли, и это я ещё никуда не выходила.
Хоть комнаты и достались нам по доброте душевной хозяина, но
нужно было питаться, приобретать книги для Вирта; он обладал
большим потенциалом, поэтому мы, не задумываясь, купили ему парочку
недешёвых экземпляров; Лилибет, оказавшаяся без игрушек, тоже
требовала обновки, да и папеньке нужно было приобрести сменную
одежду, ведь он усиленно совершал визиты в эти дни. Добротный
костюм оказался вещью не дешёвой, но папенька сказал, что встречают
по одёжке, а ему требуется произвести нужное впечатление. Поэтому я
без жалости рассталась со своими скудными сбережениями, ведь скоро
всё обязательно к нам вернётся.
Когда монеты утекают сквозь пальцы, начинаешь больше их
ценить.
Через неделю постоянных визитов папенька устал и начал терять
задор. Бывшие партнёры не отказывали ему, но и не говорили заветное
«да». Он стал сдавать, а я – вновь нервничать.
Его руки дрожали, а глаза нервно бегали при взгляде на нас и
Найити. Он всё чаще оттягивал шейный платок, словно ему не хватало
воздуха, и всё меньше с нами разговаривал.