– Сочинения Чарльза Диккенса в пятнадцати томах. Год издания 1912. Издательство Маркса…
Поезд замедляет ход. Всё…приехали. Ах, старая кочерга! Я! Не Казимира Львовна. А Мотька – кочегар! Раскатали губы оладьями. А здор– р– о во она нас!
Сидящие во все глаза смотрят на меня. Спокойней, Лиза, спокойней! Чему тебя учила несостоявшаяся актриса, но состоявшаяся миллионерша. Красивая женщина, как незамутненный бриллиант, должна быть холодной и спокойной!
Благодарно улыбаясь, я вежливо интересуюсь, когда можно получить завещанное?
– А хоть сейчас! – с улыбочкой говорит Артур Сергеевич.
Я подношу бумагу к лицу, буквы плывут перед глазами. Послать бы их всех! Но, выдерживая характер, расписываюсь в указанном месте, забираю свой пакет и – ариведерчи, господа, – гордо топаю к двери. Представляя, какая физиономия сейчас будет у моего Матвея?
– Одну минуточку, госпожа Петелина!
Это снова Зборовски. Чего ему ещё надо? Может к пакету с Диккенсом полагается ещё и пеньковый шпагат? Я поворачиваюсь и любезно улыбаюсь адвокату.
– Вы невнимательно читали завещание. Там есть ещё один пункт и примечание…Взгляните…
Он выходит из– за стола и протягивает мне ту же бумагу, в которой в самом углу мелким шрифтом написано «В случае выполнения условий, предусмотренных в п.1 «Примечания», в силу вступает второй вариант завещания.
Это ещё что такое? Я, сжимаю ледяными пальцами текст «Примечания», читаю, а там что– то про эмоциональную бесстрастность, которую я должна продемонстрировать при оглашении первого варианта завещания. И только в этом случае, исполнители завещания имеют право признать меня наследницей всего того, что указано во втором варианте.
– Мы признаем, что вы выполнили условия, предусмотренные госпожой Марцинковской! – с важностью говорит адвокат и начинает перечислять то, что отныне принадлежит мне.
Но про меховые салоны и картинные галереи я слушаю вполуха, потому что это уже не важно. Я справилась со своей ролью, справилась…А вот с пальцами справится, не могу. Они дрожат. Очень дрожат.
ИСКУССТВО ПОЦЕЛУЯ
– Что– то чувствуешь?
Я киваю, не открывая глаз. Его взгляд проходит сквозь запертые веки, как жар солнца сквозь увеличительное стекло.
– Что?
– Шейные позвонки хрустят…
Молчу. Внутри жаркой розой распускается улыбка.
– А еще что– то чувствуешь?