Четверо дозорных сидели за
нижним столом вместе с бывшими пленниками уничтоженной банды -
Яковом-оружейником, возле которого пристроился сын его Борислав,
молчаливым плотником Андреем, проповедником Кристофом и отцом
Филаретом. Поначалу разговор не ладился, все занялись простым, но
сытным и обильным угощением, отдавая должное каждому блюду,
появляющемуся на столе. Ели молча и сосредоточенно, обгладывали
кости, хрустели хрящиками, дозорные не отставали от оголодавших за
дорогу гостей, видимо не слишком избалованные такими пирами.
Лишь когда голод был утолен и
начались первые здравицы, едоки стали придирчивее выбирать лучшие
куски, и присматриваться друг к другу.
Самым нарядным среди
собравшихся был проповедник Кристоф, он еще до ужина успел
переодеться во все новое и привести в порядок свою острую бородку и
коротенькие усы. Он первым завел беседу, обратившись к сидящему
рядом матерому воину, которого все называли Афоней.
- А скажи-ка, сын мой, неужто
вы нас ожидали, раз встречаете таким роскошным ужином?
- Так почта же была, -
откликнулся дозорный, наполняя себе полный кубок вина.
- Почта? - удивился
Кристоф.
Остальные тоже посмотрели с
интересом, и Афоня, чувствуя такое внимание, откинулся на лавке и,
огладив длинные вислые усы, подтвердил:
- Ну да, почта - голубиная!
Еще третьего дня получили послание от господина герцога! Ждали
молодого графа с офицерами, а тут такая беда.
- И как такое приключилось? -
Вмешался второй седоусый дозорный. - Что самую страшную банду в
нашей округе смог победить отряд из пяти человек? Уж сколько на них
жизней человеческих и слез людских, никто с ними справиться не мог.
Видно повезло князю?
- Конечно, удача это такую
банду врасплох застать. Но и одной удачей тут не обойдешься. Воины
у него славные, настоящие витязи, куда там бандитам супротив них, -
проговорил Яков - мастер-оружейник, отодвигая от себя опустевшее
блюдо и беря в руки кубок. - Выпьем за его здоровье, друзья.
Все оживились, поднимая кубки,
и восклицая здравицы князю и его славной дружине. Только мальчишка
Борислав, чувствуя на себе строгий взгляд отца, пил травяной отвар,
который поставила перед ним одна из женщин.
Он сидел рядом с отцом
невероятно довольный. Его не отослали спать, потребовав, правда,
сидеть тихо, помалкивать и пить только воду. Сначала он даже не
слишком присматривался к окружающим, отдавая должное вкусному
угощению. Но, набив пустой желудок так, что пришлось пояс
распустить, стал невольно прислушиваться к беседам за столом,
блестя глазами и стараясь ничего не упустить.