- Это тот шарлатан-генетик за которого я получил «втык»? –
Вспомнил комиссар.
- Ты получил за него? – Удивился уполномоченный.
- Ну, да… Мне Первый всё высказал, я ведь его проверял, прежде
чем его в Институт взяли, писал, что он благонадёжный. А он там
выкаблучивать начал. Я сути не знаю, но его оттуда ведь
выгнали.
- Да, выгнали, - согласился Горохов. – Или сам он оттуда ушёл, в
общем он стал всяких мутных типов лечить, из могил поднимал, как и
меня, и начал преуспевать, бабу даже завёл, хотя сам был ещё тот
красавец, ну, а перед самой моей командировкой он исчез.
- Исчез?
- Да, оставил свой дом, он хоть и на отшибе стоял у барханов, но
там была куча всего дорогого. Оборудование, ванны всякие,
кондиционеры, электронный микроскоп был. А он всё это оставил,
кроме микроскопа и вместе с этой своей бабой исчез.
- Ну так он с мутными водился, ты же сам говоришь, может кого-то
не долечил… И вот… - Предположил Поживанов.
- Да, но мне кажется, что те у него всё оборудование вывезли бы.
– Горохов выпил свою согревшуюся в руке водку. – Народ лихой, такие
деньгами разбрасываться не будут.
- И что ты хочешь? Найти его? – Комиссар тоже выпил.
- Ну, так… - Горохов всё никак не мог смириться с мыслью, что он
привёз сюда человека, а тот здесь… Исчез. – Хотя бы попытаться. Он
и вправду мог из могилы людей на ноги ставить. Я бы и тебе его тоже
порекомендовал.
- Слушай, Андрей… - Поживанов поморщился. – Ты же знаешь, что
у
меня людей нет. У меня катастрофически не хватает персонала. Я,
конечно, помогу тебе, но ты хоть вводные собери сам. А потом я
выделю кого-нибудь на пару дней на это дело.
- Договорились, - обрадовался Горохов.
- Ну что, налить тебе? - предложил комиссар вставая.
- А ты?
- Я же тебе говорю, у меня встреча. – Объяснил начальник Отдела
Дознаний. – Мне хватит.
- Ну, тогда и я не буду.
Он замечал, конечно, северянок и
раньше, но только теперь обратил внимание на то, как много женщин у
северян занимают разные руководящие или важные посты. Вот и теперь
из четырёх человек, приехавших по его душу с севера, было две
женщины. Обе высокие, худощавые, с поджарыми задами и сильными
ногами. Груди маленькие, лица вполне миловидные. Не самые яркие
красавицы, но рост, сила, определённая грация и хороший вкус были
визитной карточкой северянок.
Их возраст точно определить нет
никакой возможности. Этих женщин можно было описать одним дурацким
словом – «порода». Так в Соликамске говорили друг о друге местные
дамы, относившие себя к высшему обществу. Горохов читал книги и
знал смысл подобных словечек, но терпеть их не мог. Не любил он эти
выражения, наверное потому, что он-то как раз выходил из людишек
самых низкопородных, из тех самых людей, которых местные женщины
либо с неприязнью, либо с насторожённостью называли степняками. И
которых, конечно, никто не путал с казаками, так как хоть и нехотя,
но городские готовы были признавать казачью знать почти как равных.
Это, наверное, потому, что казаки представляли большую военную
силу, мощь, которую толком никто не мог определить, взвесить. Даже
сами казаки. А ещё эти воинственные кочевники держали в руках
значительную часть прибрежной торговли на реке. То есть были и
богатыми, и опасными… Пусть даже и дикарями. И некоторые городские
не гнушались приглашать атаманов с семьями иной раз погостить в
городе. В общем, эти худые и въедливые бабы с севера совсем не
походили ни на городских красоток из высшего общества, изнуряющих
себя в спортивных залах и бассейнах и совершенствующих свои фигуры
у местных хирургов, ни на степных женщин, измученных бесконечным
тяжким трудом. Ну уж а на казачек они походили ещё меньше.
Северянок никто и никогда с другими женщинами не путал. И с
недавних пор уполномоченный знал, почему.