Искоса я посмотрел на держащегося
чуть в стороне воеводу, смотрящего только вперед. Тоже ждет в
нетерпении – и наверняка волнуется… После чего, чтобы хоть немного
успокоить рвущееся из груди сердце и отогнать невольный страх за
успех дела, я обратился мыслями к прошлому, вспомнив события
двухнедельной давности. В частности и первую встречу с Шеиным, и
судьбоносный разговор, определивший настоящий день…
- Ну, сказывай, казаче, кем будешь,
откуда явился?
Я невольно вытянулся перед воеводой,
призвавшем меня под свои грозные очи в древний Успенский собор… К
слову, Шеин очень молод для воеводства, ему вряд ли исполнилось
больше сорока лет. Темно-русая окладистая борода, скрывающая
крепкий подбородок, тонкие вразлет брови, сметливые голубые глаза…
Михаил Борисович, умелый организатор обороны Смоленска и ее душа,
производит сильное впечатление – помимо силы воли и стойкого духа в
нем также ощущается и благородство честного, славного мужа, и
природный ум. Рослый, статный, крепкий – кажется, именно таким и
должен быть настоящий русский воевода…
Склонив голову перед Шеиным – и
невольно восхитившись искусством русских оружейников, создавших его
зерцальный доспех – я последовательно ответил на оба вопроса:
- Приветствую тебя, Михаил Борисович!
И передаю тебе сердечную благодарность от Михаила Васильевича
Скопина-Шуйского – за доблесть в обороне Смоленска… Зовут меня
Тимофей Егорьевич Орлов, и служу я стрелецким сотником в войске
великого князя. Чубы да усы вислые мы обрили для притворства, чтобы
ляхи да литовцы нас за черкасов держали – хотя в моей дружине были
и природные черкасы… были. Только все мои казаки пали в бою у
запорожского табора. Оставшиеся же мужи – ряженые стрельцы да
крестьяне местные, коих мы худо-бедно обучили палить из
пищалей.
Сделав короткую паузу, я продолжил
свой короткий сказ, спокойно смотря в глаза Шеину – ведь и воевода,
оставивший позади всего двух своих телохранителей, не выглядит
озлобленным или настороженным:
- Под Смоленском же мы оказались по
воле Михаил Васильевича. Великий князь, зная о тяжести осады вашего
града, отправил в тыл польской коронной армии несколько небольших
отрядов проверенных воев. Двигались мы на артах, пробирались
лесами, изредка выходя к крестьянским весям. Столкнувшись же с
черкасами да литовцами, приняли бой; после устроили несколько
засад, в коих погромили врага. Добыли и оружия, и коней, и запасец
еды скопили невеликий… Однако же и ляхи нас нащупали – и вскоре мне
стало ясно, что ворог со дня на день обложит нас запорожцами,
словно сворой охотничьих псов, да накроет такой силищей, что не
отбиться! Вот и решил я опередить поганых да помочь крепости;
привел небольшой обозец с едой, да под видом черкасов напал на
польскую батарею… Побили мы и наемников-пушкарей, и рейтар
немецких, что на выручку пушкарям спешили – а казаки мои сумели
поднять ближний запорожский табор, да стравить ляхов и черкасов!
Правда, в той сече они сами сгинули…